Тучи над страной Солнца - [22]

В обители Заря была по-своему счастлива. Конечно, видя, как другие девушки заводят романы или читая о чужой любви в книжках, она порой со вздохом вспоминала об Уайне, но понимала, что его не вернуть, зато теперь в её жизни была радость открытия и познания, она с жадностью поглощала мысли людей из других стран и других эпох. Период ученичества уже подходил к концу, и то, что её оставят в качестве помощницы наставницы, было уже почти решено, как вдруг однажды, зайдя в свою комнату, заря обнаружила бумагу с приказом явиться завтра в такое-то время к самому Инти.

Инти... Заря знала людей, которые дрожали при одном упоминании его имени, уверенные, будто тот знает не только каждое их слово, но и каждую их мысль. Заря понимала, что это невозможно, так как ни один человек, даже всесильный Глава Службы Безопасности, не может держать в голове столько сведений, большинство из которых для службы безопасности не представляют особенного интереса. Она знала, что её деда, после того как он однажды помог вычислить изменника, приглашали работать на службу безопасности, но он отказался, предпочитая более спокойное ремесло -- строить оросительные системы. Но всё-таки ей стало слегка зябко -- вдруг кто-то не хочет, чтобы она заняла должность помощницы наставницы и на неё поступил ложный донос? Её наставница Радуга вроде бы к ней расположена, соперниц у неё вроде бы не было, ведь перспектива никогда не стать женой и матерью немногих прельщает, но кто знает... Нет, скорее тут что-то другое, ведь раз её требует сам Инти, то значит, дело особой важности, как-то связано с заговорами и государственной изменой. Она знала, что десять лет назад, когда Асеро только стал Первым Инкой, случилась попытка государственного переворота, и нечто подобное могло случиться и теперь. Но она-то здесь причём? Может, там по ошибке решили, что она знает нечто важное?

На следующий день она с дрожью и трепетом подошла к дворцу Инти. Теперь нужно было зайти внутрь, хотя это делает мало кто из тех, кто не служит здесь. Как правило, донесения оставлялись на входе охране, самого Инти мало кто видел, и обычно было даже не известно, здесь он или в отъезде. Однако увидев бумагу, помеченную алой каймой, охранник её пропустил без разговоров (алой каймой метили только очень важные бумаги, эта традиция шла со времён узелкового письма, когда особенно важные сообщения помечались красной ниткой и гонца с ними пропускали без задержек).

Между внешней и внутренней частью дворца находился небольшой дворик, и Заря, пришедшая минут на десять раньше назначенного срока, решила чуть задержаться, чтобы полюбоваться им. Сад и в самом деле был очень красив. Вкопанные между цветами небольшие камни должны были напоминать о лугах на склонах высоких гор, куда когда-то ещё девочкой Заря поднималась с отцом, но в тот момент девушке скорее просто хотелось иметь предлог, чтобы задержаться. Она знала, что стоит её открыть дверь во внутреннюю часть, как её жизнь необратимо изменится, и потому заставить себя это сделать ей было также трудно, как прыгнуть в воду с высоты.

Вдруг она заметила, что дверь приоткрывается, и спряталась за куст. Она и сама бы едва ли смогла объяснить, зачем это сделала. Не то чтобы она боялась чего-то конкретного, или нарочно хотела подслушать вошедших, но как-то так получилось. Вошедшие, их было двое не заметили её, и продолжали начатый разговор. Из-за куста Заря не могла как следует их разглядеть, поняла только, что один из них юноша не старше её(а ей уже минуло 20), а другой -- мужчина средних лет, но ещё не старик. Судя по расцветке туник, оба были инками, и на голове более старшего было синее льяуту, но в тот момент Заря как-то не догадалась, что это означало. Более старший сказал, продолжая начатую ранее беседу:

-- Итак, с испанцами хотя бы какая-то ясность: секрет зеркал они передали, через два месяца прибудут проповедники, но насчёт англичан я так и не понял.

-- Я и сам плохо их понял, отец. Не столько потому, что я понимаю по-английски хуже, чем по-испански, сколько потому, что выражались они уж очень витиевато. Как я понял, они нам не доверяют и нас боятся, ведь люди склонны не доверять и бояться всего незнакомого. И прежде чем послать миссионеров, они бы хотели познакомиться с нами поближе. Я договорился до того, что наш корабль первым сплавает к ним, может, тогда они убедятся, что мы не собираемся варить их миссионеров себе на ужин.

-- А они нас в этом подозревают?

-- Похоже, -- юноша усмехнулся, -- По их понятиям, мы должны быть дикарями, то есть бегать голыми и есть человечину.

-- Однако познакомившись с тобой, они должны были убедиться, что это не так.

-- Должны, но кто их разберёт. Может, они думают, что я ем человечину тайком, а может, они поняли, что не ем, но делают вид, что не поняли. Мне там испанцы потихоньку шепнули: "Не верь, мол, этим мошенникам".

-- Мошенникам?

-- Я, конечно, понимаю, что они с англичанами едва ли не в более враждебных отношениях, чем с нами, потому что мы -- лишь добыча, каким-то чудом выскользнувшая из пасти, а они -- конкуренты, то есть проблема посерьёзнее. Однако мне кажется, за этими что-то словами стояло. С ними со всеми надо держать ухо в остро.