Тучи на рассвете - [53]

— Особенно сильно повлияло горе на вашу память. Вы все забыли. Вы забыли, что наши люди предупредили вас и вы успели вывезти имущество и угнать скот…

Японец вдруг весело рассмеялся:

— Ты совсем состарился, Ли Ду Хан, и память от тебя ушла. Ты вписал даже такие вещи, которых у тебя никогда не было и ты их только собирался купить. Вот как сильно потрясло тебя горе!

Ли Ду Хан вспотел. Надо сейчас же что-то придумать.

— Что вы, господин адъютант! — взмолился он. — Я вывез только священные вещи, дорогие небесному Окхвансанде и моему сердцу. Я спас поминальную доску моего незабвенного сына и доски предков своих. Я унес от огня Будду и черепаху как символы долголетия. О земных благах я и не помышлял.

Адъютант нахмурился, оперся руками о стол и встал.

Ли Ду Хан испугался. Что же это он, старый дурак, затеял тут спор? Надо как-то задобрить человека, предложить ему деньги, а не спорить с ним.

Ли прижал руки к груди и весь расплылся в улыбке.

— Конечно, господин губернатор (он решил теперь так называть адъютанта), вы правы! — заговорил он взволнованно. — Память моя уже совсем одряхлела, мог и напутать и лишнего записать. Но я человек честный и справедливый. Если что лишнее, можно в пользу казны зачислить, а? — И он наклонил голову, выжидающе глядя на самурая.

Тот опустился в кресло.

— Убытки вам будут оплачены, — поднял он глаза на Ли Ду Хана и уже добродушно добавил: — А за ложные сведения придется уплатить штраф.

Ли Ду Хан облегченно вздохнул: «Наконец-то!»

— О господин губернатор, я готов уплатить штраф. Я немедленно уплачу штраф. — И, немного помолчав, заискивающе глядя в глаза адъютанту, робко осведомился: — Я думаю, господин губернатор, что штраф не превысит половины стоимости ошибочно внесенного в список имущества?

— Да, конечно, — ответил адъютант. — Ошибочно внесено имущества на двадцать тысяч вон. Вам придется внести государству, десять тысяч.

Из груди Ли Ду Хана вырвался стон.

Десять тысяч вон отдать просто так, ни за что! Ведь вот какое счастье у людей! Вот как загребают деньги!

Ли Ду Хан готов был заплакать. Но сейчас предаваться горю нельзя. Этот вор еще рассердится и передумает. А кроме того, ведь и Ли Ду Хану остается лишних десять тысяч.

Ли развязал ленты на халате и вытащил из-за пояса бархатный денежный мешок. Дрожащими пальцами отсчитал десять тысяч вон, сто бумажек — можно сойти с ума! — и положил их на стол. Когда адъютант взял деньги и, спрятав их в сейф, захлопнул тяжелую двойную дверцу, Ли Ду Хану показалось, будто этой дверцей ему прищемило сердце.

— А теперь посмотрим список, — весело сказал адъютант. — Вот это лишнее, — вычеркнул он наименование ценных бумаг на три тысячи вон. — Каждый дурак поймет, что если они у вас были, то вы их забрали с собой. Это — тоже лишнее, — вычеркнул он графу, против которой стояла цифра «пятьсот вон».

Он вычеркивал графы одну за другой, не глядя на Ли Ду Хана, на его болезненно скривившееся лицо.

— Так, так, так, — барабанил японец пальцами по столу, выискивая, что бы еще вычеркнуть.

Ли Ду Хан уже не смотрел, какие наименования тот вычеркивает. Он видел лишь цифры и механически складывал их, не понимая, что будет дальше.

— Сколько же мы сняли? — все так же весело спросил адъютант.

— Восемь тысяч… — простонал Ли Ду Хан.

— О, как вы быстро считаете! Ну что ж, хватит.

— Значит, мне надо было внести в казну не десять тысяч, а только четыре тысячи, господин губернатор. — И он робко посмотрел на сейф.

— Вон отсюда! — вскочил адьютант. — Ты еще недоволен! Грязная свинья, вор, взяточник! Да я сгною тебя в тюрьме! Я из тебя хваденмина сделаю!..

Ли Ду Хан стоял согнувшись и от каждого слова вздрагивал, будто его били по спине тяжелой палкой.

— Вон отсюда! — взревел адъютант, указывая рукой на дверь.

И тогда Ли Ду Хан упал на колени. Он не смотрел больше на самурая и ничего не говорил. Он плакал, громко всхлипывая, как ребенок. Тут сердце адъютанта смягчилось.

— Посиди здесь, — сказал он спокойно и вышел в соседнюю комнату, захватив опись.

Вскоре он вернулся и прочитал Ли Ду Хану резолюцию:

— «Возместить убытки невинно пострадавшему помещику Ли Ду Хану. Передать помещику Ли Ду Хану землю, принадлежавшую крестьянам деревни Змеиный Хвост. Для покрытия убытков обложить крестьян уезда Пучен налогом «на стихийное бедствие». Сумму, которая может остаться после погашения убытков, зачислить в резерв на случай возможных и впредь стихийных бедствий. Генерал-губернатор провинции Карагута Кандзаэмок».

Адъютант достал из кармана футлярчик, в котором лежала маленькая, как монета в десять чжен, печать, и приложил ее к описи.

— Ну все, — сказал он миролюбиво. — Поезжай к капитану Осанаи Ясукэ с этой бумагой. А выстроишь новый дом, приглашай в гости.

Японец улыбнулся, и тотчас же заулыбался поднявшийся с колен Ли Ду Хан. Шепча слова благодарности, приложив руки к груди, он попятился к выходу.

Но едва вышел на улицу, проклятия посыпались из его уст:

— Десять тысяч вон ни за что! О бог справедливости! О великий Окхвансанде! Пусть эти деньги, все десять тысяч до последней чжены, уйдут у него на докторов и лекарства! Пусть не хватит этих денег ему на похороны! Пусть дети его и внуки его всю жизнь в муках выплачивают свои долги!