Тучи на рассвете - [46]

Сон Нэ.

Вскоре появился заводчик, и они уселись на расшитых подушках у низенького столика. Они не говорили о делах, которые интересовали обоих. Они пили саке, расспрашивали друг друга о здоровье, о семье. Потом явилась кисен в белом шелковом платье. Она пришла со своим длинным узким барабаном, когда уже начался деловой разговор.

— Потанцуй и спой нам, — сказал Те Иль Йок, не отвечая на поклон и улыбку Сон Нэ.

— Вам хочется слушать веселые песни или грустные?

— Это все равно. Нам надо, чтобы наш разговор не был слышен в соседней комнате. Пой так, чтобы не было слышно наших голосов. Или можешь танцевать и бить в барабан.

Они пили, а Сон Нэ отошла в сторону и начала петь. Сон Нэ рада. Она уже не рассчитывала сегодня на заработок. Ее не оскорбляет, что ее песни не нужны этим людям.

Ведь она не из тех кисен, что славились в старину, кисен, отбираемых из семей высшей знати. Ее не учили утонченным манерам, благородным танцам. Ее не готовили к выступлениям на балах в королевском замке и богатейших домах столицы.

В детстве она только мечтала обо всем этом. Кое-как у бродячих актеров, у старых кисен научилась она своему ремеслу.

Весь день Сон Нэ провела в своей артели на центральной улице Хейдзио. Сидя в грубой поношенной одежде, она штопала тончайшими белыми нитками свое единственное шелковое платье в надежде, что вечером ее, может быть, позовут в дом мелких спекулянтов, пирующих в месть удачной и не очень честной сделки, или ей доведется развлекать веселящихся сынков городских богачей в отдельном кабинете ресторана.

И вот ей посчастливилось. Она поет грустную песню, по привычке стараясь заглушить плоские шутки подвыпивших мужчин, хотя те даже не обращают на нее внимания. Она думает о том, сколько ей удастся сегодня заработать.

Она пела долго, пела свои любимые песни. Потом Те Иль Йок пожелал закурить. Она взяла у него сигарету, прикурила от маленькой жаровни и с улыбкой вернула сигарету ему.

Мужчины о чем-то оживленно разговаривали, а она отошла в уголок и села.

— Танцуй, Сон Нэ! — крикнул Те Иль Йок. — Танцуй и бей в барабан, ведь ты самая веселая из кисен!

Она танцевала и била в барабан, а мужчины о чем-то спорили, совсем не замечая ее.

Потом она опять танцевала, медленно, плавно.

В одиннадцать часов она напомнила, что ей надо уходить, потому что заказ на нее сделан только до одиннадцати. Те Иль Йок щедро расплатился с Сон Нэ и разрешил ей идти. Она поспешно вышла за ворота и стала оглядываться по сторонам. Здесь должен ждать ее муж. И он действительно вырос из темноты, и они пошли вместе, он впереди, она сзади.

Сначала шли молча, а потом он спросил, сколько ей удалось заработать.

— Пять вон! — гордо сказала она.

Он обрадовался, потому что ему самому сегодня не повезло. Он с утра возил по улицам свою тележку с древесным углем и за весь долгий день продал всего три меры.

Они шли торопливо, потому что с зарею он снова повезет по улицам уголь, а она до этого должна будет приготовить ему завтрак. А потом приготовить еду на целый день, и постирать белье, и убрать в доме, и присмотреть за престарелыми родителями, и за сыном, и успеть все это сделать в первой половине дня, чтобы не опоздать в свою артель.

Завтра она снова будет штопать белое платье в том месте, где оно сегодня расползлось, и там, где только едва проредилась материя. Потом набелит и нарумянит лицо и бледно-розовой краской натрет уши и руки, чтобы они казались свежими и молодыми, и при этом будет экономить краску и белила, потому что они в последнее время очень вздорожали, и, может быть, придется все это без пользы смыть, если ее никуда не позовут, и тогда будет один сплошной убыток.

Вскоре после ухода Сон Нэ разошлись и мужчины. Те Иль Йок шел радостный и возбужденный. Такого большого заказа он не ожидал. Настало время расширять производство. Племянника придется выгнать, хватит бездельничать. Надо будет подыскать еще несколько человек, таких, как этот Сен Дин. Видно, толковый парень и трудолюбивый. Работает не разгибаясь. Эти дураки выгнали его с Садона из-за брата. Какой-то неблагонадежный у него брат. Ну а мне какое дело до этого?

Да, заказов теперь будет все больше и больше. Только бы не прекратилась война!

Где же найти отца?

Горы, горы, горы… Мен Хи идет по горным дорогам Кореи. Где найти ей родных? Где ей остановиться на ночлег?

В каждой деревне она высматривает самую ветхую хижину и осторожно, чтобы не порвать бумагу, стучит в деревянную решетку окошка:

— Не батрачит ли у вашего помещика мой отец? Его зовут Пак Собан.

Крестьяне смотрят на девочку и качают головами:

— Нет, такого не знаем, не было такого в наших краях.

И снова шагает Мен Хи. Она идет по обочине дороги, а мимо нее нескончаемым потоком мчатся машины японской Восточно-колониальной компании. Они везут рис, пшеницу, яблоки, ячмень. На базы компании движутся арбы с капустой, помидорами, огурцами, красным перцем. Идут вереницы крестьян с носилками за спиной, с корзинами на коромыслах. Они несут ягоды, фрукты, орехи, птицу. На головах у женщин круглые корзины, доверху наполненные яйцами.

На многочисленных складах и приемных пунктах Восточно-колониальной компании не задерживают людей. Там быстро принимают продукты, взвешивают, упаковывают в ящики, рогожные мешки и легкие корзины.