Тучи на рассвете - [2]

— Зачем ты привел в дом красивую женщину? — кричал он на своего сына Ли Ду Хана. — Нам нужны женщины, которые думают о работе, а не о красоте лица. Зачем ты привел эту нищенку?

Больше старик ничего не успел сказать, потому что сильно закашлялся.

Жена помещика Ли Ду Хана — Пок Суль с трудом его успокоила.

— Не волнуйтесь, отец, — сказала она. — Мы не станем приучать ее к нарядам, она будет работать, как полагается в порядочном доме.

— Ты права, мать, — лениво заметил Тхя. — Нельзя допускать, чтобы женщина привыкала к расточительности.

— А ты не вмешивайся не в свое дело! — оборвал его дед.

Тхя отошел в сторону. И в самом деле, зачем ему ломать голову, когда в доме столько людей?

А дед долго ходил по всем комнатам, стучал палкой о циновки и кричал:

— Я все равно выгоню эту девку! Пусть уходит! Нам не нужны красивые нищенки. Сын помещика должен жениться на дочери помещика, а не на батрачке!

Ли Ду Хан не перечил старику. Упреки выслушивал почтительно и молча. У него были свои виды на Мен Хи, о которых он не мог сказать даже родному отцу.

Утром Тхя все же решил посмотреть на Мен Хи. Он нашел ее на скотном дворе. Вместе со старой батрачкой она перетаскивала из хлева навоз.

Тхя появился во дворе, и у него было такое лицо, будто он и сам удивлен, что забрел сюда. Он рассеянно посмотрел вокруг и направился к амбару. Шел медленно, лениво переставляя босые ноги, вдавливая в жидкую грязь незавязанные штрипки своих широких белых штанов. Из-под распахнутого халата виднелись болтавшиеся на кушаке кисет, веер и чесалка.

Не доходя до амбара, Тхя вдруг увидел перед собой большую кучу навоза, которой раньше здесь не было. Он беспомощно посмотрел на это неожиданное препятствие, повернул в сторону и направился к арбе, стоявшей в дальнем конце двора. Дойдя до нее, потряс плетенные из камыша борта, покачал головой и, видя, что за ним наблюдают батрачки, озабоченно произнес:

— Совсем развалили хозяйство, пора браться самому за дело… Потом обратился к Мен Хи:

— Женщина, иди сюда. — И зевнул, чтобы она не подумала, будто он интересуется ею.

Мен Хи не успела еще подойти к нему, как в воротах появилась Пок Суль.

— Это еще что такое?! — закричала она. — Вместо того чтобы работать, целый день языком чешешь! Хорошую же невестку мне бог послал!..

Мен Хи молча пошла в хлев.

— Ты куда бежишь? — снова набросилась на нее Пок Суль. — Чем бегать взад-вперед да чесать языком, вымыла бы ноги своему хозяину. Видишь, стоит по колено в грязи. Иди же! — крикнула она остановившейся Мен Хи. — Возьми таз, там возле кухни.

Тхя очень не хотелось мыть ноги, но ослушаться матери он не посмел и нехотя потащился к себе.

Когда Мен Хи внесла в комнату таз с водой, Тхя занимался своим любимым делом: бил мух. Это занятие всегда доставляло ему наслаждение. В руке он держал мухобойку, какую можно найти у любого лавочника, — резиновую рамку величиной с ладонь, затянутую сеткой из конского волоса и прикрепленную к бамбуковой трости. Заметив на стене муху, Тхя подкрадывался к ней, ударял мухобойкой — и насекомое падало на пол.

Проделывал это Тхя сосредоточенно и с полным знанием дела. Почти не было случая, чтобы он промахнулся, и каждая новая жертва наполняла его сердце гордостью.

Но вот с некоторых пор любимое занятие Тхя, которому он отдавался самозабвенно и уделял почти все свободное от сна и еды время, начало доставлять ему немалые огорчения, а главное, потребовало большого умственного напряжения.

Тхя заметил, что, как бы сильно он ни ударял по мухе, она падала, но не раздавливалась на стене. Это и начало раздражать Тхя. Он бил изо всех сил, доходил до исступления, а результат оставался тот же: мертвая муха падала на пол, не оставляя никакого следа на стене.

Когда вошла Мен Хи, Тхя не обратил на нее внимания: настолько был увлечен своей охотой. Мен Хи не сразу поняла, в чем дело, и испуганно смотрела на Тхя, застывшего в воинственной позе. Потом ей стало смешно, и она с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться. Какие странные бывают люди! Взрослый человек — и так ведет себя!

Тхя бил мух до тех пор, пока в изнеможении не опустился на пол. Казалось, только сейчас заметил Мен Хи.

— Почему же ты не моешь мне ноги? — капризно спросил Тхя.

Он сам засучил штаны, поставил ноги в таз и потянулся за чесалкой.

Пока Мен Хи мыла ему ноги, Тхя чесал спину и зевал. Каждый зевок был таким долгим, что он успевал, не закрывая рта, трижды вдохнуть и выдохнуть воздух.

Потом она вытерла ему ноги чистой тряпкой и, взяв таз, собралась уйти. Но тут Тхя посетила новая мысль: почему он должен сам работать чесалкой? Пусть это делает женщина…

Мен Хи терпеливо чесала ему спину, а он зевал. И вдруг ей захотелось ударить чесалкой по этой запрокинутой в истоме голове. Ведь так просто. Изо всех сил ударить деревянной рукой по лысеющей макушке — и сразу все кончится.

Но тут пришла Пок Суль и велела Мен Хи отправиться ко второй жене Ли Ду Хана и помочь ей по хозяйству, потому что Ли собирается сегодня там ужинать и ночевать.

Мен Хи долго провозилась с уборкой, но не смогла угодить молодой жене Ли, и та прогнала ее. Как только девочка снова появилась во дворе, на нее набросилась Пок Суль.