Тучи идут на ветер - [170]

— Приказываю тех мародеров ловить и пойманного такового на месте пристреливать. Не позорил бы ряды революционных войск… Я’ не допускаю, чтобы подобные вещи делал кто-либо другой. В каждом дворе стоят солдаты. Значит, есть такие, не смотрят ни на какие внушения и приказы. Маслак, чего рожу отводишь?

Гришка огляделся с кривой усмешкой — искал себе подручных. Не нашел в этот раз. Всегда охотно в таком деле перенимал его ухмылку Кондрат Гончар; теперь, собачий сын, забился в дальний ряд и глаз не кажет. Копается в мозолях и Куница. Ока Городовиков косится в окно. Снабженец, Сиденко, натягивает курпейчатую папаху с малиновым верхом на колено, будто ловчится проткнуть ее. Наумецкий наворачивает на указательный палец длинный драгунский ус. Семка Буденный, на правах помощника, — за столом с начальником, напротив; к этому и вовсе не подступись: чертом глядит своими степными калмыцкими глазами… Крутнул упрямо Гришка башкой — даже одиноким не хотел остаться в долгу перед комбригом:

— А шо, Маслак у бога тыля ззив?

— У бога своих много. А у мужика, у какого ты на постое, одно. Зато в хате, на печи, до дюжины ртов…

Отвлекся с Маслаком… Ага! Пристукнул черенком плети в коленную чашечку.

— Укажите взводным, чтобы следили за бойцами. Заметил что, должен донести. А вы взыскивайте по всей строгости военного времени. И еще… Не производили бы напрасных выстрелов, кроме как починки. Знайте, один напрасный выстрел дает подрыв нашей революции! От напрасного выстрела портятся пулеметы. Много уже испорченных, какие не были еще в деле. Все испорченные пулеметы немедленно доставить в штаб бригады. Тут осмотрят и поставят на боевой взвод.

До начала совещания у Харченко ровно час. Долго ждать. Пройтись пешком по селу, все одно останется время. А его Борису не хотелось иметь — боялся, заглянет в общий отдел штаба. Нынче он должен увидеть ее на этом пороге. На худой конец, пусть сама найдет способ сообщить о своем согласии покататься вечером. А уж коль ответа не поступит…

Подождал, в комнате остался один начштаба, попросил:

— Тут, могло быть, интересоваться мною будут… Отыщешь. Я у Харченко. Не отлучайся.

Не желая видеть Ефремкину ухмылку, сорвал с гвоздя шапку, вышел.

4

Она пришла, когда ее уже не ждали. После совещания у командующего Южным участком, наскоро перекусив, Борис вернулся в штаб. Просвистал до вечера у окон, выходивших на улицу; не замечал в просторной горнице штабистов. Ефрем, догадываясь о причине необычного состояния комбрига, шепнул коменданту:

— Вели часовому… Всем, кто до Думенко, поворачивать оглобли от ворот.

Синяя тень от дома перегородила рыжую улицу. Борис, ткнувшись лбом в стекло, наблюдал за хохлаткой, копавшейся в пыли. Резко повернулся на топот в передней. В дверях, загораживая вечерний свет, встал человек в солдатской шинели и кубанке. По порожнему обшлагу правого рукава догадался, что за гость нагрянул.

— Товарищ Кучеренко?

— Он самый…

Помог стащить со спины солдатскую холщовую сумку. Кивая на рукав, смущенно спросил:

— Не отросла?..

Белозубая усмешка подсветила серые впалые щеки комиссара.

— Пока нет… Но врачи обещают.

Ефремка, как домохозяин, зажег двадцатилинейную лампу-«молнию», висевшую под белым в цветочках абажуром над столом; оставив их, убежал на другую половину хлопотать насчет ужина.

Еще не сняв шинели, Кучеренко начал объяснять, каким ветром его занесло.

— Прямо со станции Абганерово… Панченко, снабженец твой, на тачанке доставил. За дорогу и в курс дела ввел. Ну, ну… рад за станичников. Даже отступая, не осрамились.

— А нам самим не казалось, что мы отступаем… Наоборот, проламываемся.

Присели к столу. Гость тотчас принялся вываливать из карманов табак, спички. Борис с неловким чувством глядел, как он неумело сворачивал цигарку, помогая култышкой.

— Из Царицына я. Григорий Шевкопляс горячий привет передает.

— Скоро его там заштопают?

— На поправку… Дивизию от Ковалева, наверно, примет. Виктор Семенович всерьез болен… Чахотка. Ссылки кровью выходят. На станции и Федор Крутей со штабом. Завтра-послезавтра из вагона сюда, в село, перетаскиваются, поближе к позициям. Федор оставлял… Поспешил до конников. Много уж разговоров о них ходит…

— Новости какие там, в верхах?

— Много. С образованием Южного фронта дела выравниваются. Создали Десятую армию. Ворошилов утвержден командующим. По тому случаю и забегались мы. Общегородская партийная конференция обязала каждого партийца стать в первые ряды бойцов. Я вот и то… В строй негож, стрелять, рубать. Оружие мое теперь — язык. Пока политотдел наберет в армии силу да пришлет в части политических комиссаров, я попробую разворочать в нашей партизанщине партийную жилу. Ты как сам?.. Готов к оформлению в партию?

Борис откинулся на спинку стула.

— Ты, Иван Павлович, смеешься. Куда мне до пар-тейцев… По военному ремеслу бы подучиться. Как Курепина вон, послали в Москву. Это дело. С генералами воюю…

— Хвати-ил, — Кучеренко замотал стриженой головой. — Ты их бьешь, генералов!

— Не дюже. Все живые: Мамантов, Попов, Быкадоров…

— С учебой погоди… Поснимаешь головы со всей контры на Дону и поедешь. На курсы красных генералов. А насчет принадлежности к партии сейчас уже подумывай… Да, еще новость. Клим Ворошилов грозится нагрянуть до вас в Абганерово.