Туалет 'Торжество ультракоммунизма' - [3]

Мой мочеиспускательный орган, сильно набухший в бабкином рту, внезапно вздрогнул, начал сокращаться и вибрировать, а бабка стала со всхлебыванием поглощать льющуюся из него репродуктивную жидкость, делая громкие утробные глотки. Питаться репродуктивной жидкостью не было запрещено, а бабка по старости и болезни желудка не могла усваивать стандартный корм. Поэтому она и сидела уже много лет минетчицей в туалете юго-западной группы секторов, носившем величественное название "Торжество ультракоммунизма". Местные ультракоммунистические власти относились к бабке снисходительно. В других секторах Подавители в порядке личной инициативы направляли специальные команды для проверки туалетов, и всех найденных минетчиков отправляли на фабрику белковых субпродуктов, несмотря на очевидные проявления признаков жизни.

Отсосав, бабка встала, икая и порыгивая, и попятилась задом в свой угол, где были свалены грязные вонючие засаленные тряпки. Бабка легла и скорчилась на этих тряпках, икая и хрипя. В животе у нее что-то булькало. Я слегка пнул ногой не прекращающего чавкать паука и засыпал остатки дерьма хлоркой из бочки, согласно инструкции. Паук подпрыгнул, и пробежав по стене, забрался к себе на паутину. Слишком грубо обращаться с пауком было нежелательно. Паук мог обидеться и плюнуть в глаз дерьмом. Плевался паук метко, но прибегал к этому методу защиты крайне редко - когда его сильно обижали. Сам паук никогда не срал. Дерьмо усваивалось в его организме без остатка.

На стене кабины все еще можно было прочитать древнюю надпись:

"Индивид! В целях экономии туалетной бумаги используй ее с обеих сторон! Нарушители данного правила будут выявляться общественными контролерами и караться сужением жизненного угла на два угловых градуса на срок до сорока рабочих суток".

Никакой туалетной бумаги в туалете не было. Она кончилась полвека тому назад, через десять лет после начала ультракоммунистической эры, и с тех пор больше не производилась.

Я вытер задний проход ладонью и сполоснул руку в унитазе, подтянул штаны и пошел к умывальнику. После приема корма и посещения кабины положено было почистить зубы. На ржавой густо заплеванной железной раковине стояла коробка с зубной хлоркой, а рядом с ней лежала общественная зубная щетка. Ручка у щетки была металлическая, к ней была приклепана толстая железная цепь, противоположный конец которой был приварен к раковине - чтобы щетку не унесли из туалета. Из щетки торчала редкая грязная щетина, измятая и погрызенная бесчисленным множеством вонючих ртов. Щетка гадко пахла застарелым зубным налетом. Я обмакнул щетку в хлорку и сунул в рот. Во рту и в носу у меня немедленно задрало от хлорки, из глаз потекли обильные слезы. Паук на всякий случай подполз поближе в надежде, что я обосрусь от хлорки. Со многими это так и происходило. Но на этот раз пауку не пришлось поживиться: я спокойно дочистил зубы и повернул кран, чтобы сполоснуть рот. Из крана с хлюпаньем потекла густая ржавая вода с хлопьями и слизистыми комками зеленовато-черного цвета. Вода неприятно пахла - не дерьмом, а чем-то гораздо более скверным. Кое-как сполоснув рот и выплюнув слизистые комки с хлопьями, я подождал, пока пройдет резь в глазах, и вышел из туалета в коридор.

В коридоре мой путь лежал к Могиле неизвестного ультракоммуниста. После каждого посещения туалета было положено молча постоять у Могилы и подумать о Вечности и о Справедливости. Могила неизвестного ультракоммуниста представляла собой большой цементный куб, высотой в две длины среднего индивида (слово "рост" было исключено из употребления как содержащее непозволительные коннотации на строжайше запрещенные слова "гордость", "надежда" и "изменение"). Вокруг этого куба было установлено заграждение из металлических цепей и колючей проволоки. На каждой из четырех сторон монумента можно было прочитать надпись: Человек может приспособиться ко всему.

Слово "человек" было запрещено к употреблению и внесено в список запретных слов, которые надлежало забыть в течение двух поколений. Единственное место, где можно было прочитать это слово, была Могила неизвестного ультракоммуниста. Встроенные детекторы проверяли реакцию мозга индивида на прочтение этого слова. В случае обнаружения возмущения, раздражения и иных подобных чувств, специальная команда немедленно забирала этого индивида и отправляла его на реимплантацию.

Я глубоко вздохнул. Посмотрел на надпись. Ну что же, человек или индивид... Какая в сущности разница, как назвать существо, которое отличается от паука на потолке только количеством ног и тем, что может говорить некоторые слова, которые еще не запрещены к употреблению? И то и другое существо появляется из Вечности и уходит в Вечность, и какая разница, что оно жрет и чем оно чистит зубы? Главное - спокойно пройти через все, что тебе положено, и ни в коем случае не возмущаться, и не пытаться что либо менять. Потому что когда начинаешь пытаться что либо поменять, то всегда получается не лучше, а только хуже. В этом плане Подавлятор - великолепное изобретение эпохи ультракоммунизма, потому что он дает возможность существовать спокойно, не возмущаться, не протестовать, сознавая всю бесполезность протестов и возмущений. Всякая система стремится к наиболее устойчивому и стабильному состоянию - это наиболее общий закон физики. И в этом плане эпоха ультракоммунизма с ее незыблемым порядком - это самый закономерный итог всего предшествующего развития. Я счастлив, что существую именно в это время, наиболее убедительное время из всех существовавших эпох.