Тщеславная мачеха - [15]

Пайп бросила на Элпью сочувственный взгляд, та в ответ вопросительно подняла бровь.

Бешамель хлопотал над кастрюлями.

– Je vous assure, Marquis, j'ai repete tout ce que vous m'avez dit au Lord Wackland. – Юная переводчица повернулась к шеф-повару: – Лорд Уэкленд, маркиз беспокоится, что приправ в jus lie [17] будет недостаточно и andouille [18] в результате пострадает.

Поднимая крышки, маркиз заглядывал в кастрюли и принюхивался. Потом подошел к стеллажу с овощами и вытащил пучок лука-резанца. Его переводчица, мадемуазель Смит, почтительно последовала за ним.

– Tranchez! Dans la sauce!

– Пожалуйста, порежьте это и добавьте в соус, – произнесла мадемуазель Смит.

Пока все наблюдали, как Уэкленд измельчает весенний лук, Бешамель рылся на полках с овощами. Вдруг он пронзительно вскрикнул, отчего нож в руке Уэкленда дрогнул и шеф-повар порезал палец.

Бешамель держал в руках картофелину.

– Oh non. Non, non, non! Pommes de terre? Dans line cuisine? Jamais, jamais, jamais! [19]

Мадемуазель Смит повернулась к Уэкленду:

– Маркиз хочет знать, почему в кухне находится ядовитый плод.

– Скажите этому французскому педерасту-коротышке, что в Англии картофель любят со времен славной королевы Бесс [20].

Уэкленд устало вздохнул и снова взялся за лук.

– Les Anglais son cochons, [21] – пробурчал Бешамель и, бросив картофелину в огонь, с важным видом покинул кухню, сопровождаемый переводчицей.

– Хорошего понемножку, – резко бросил Уэкленд, швырнув нож с такой силой, что тот застрял в деревянной столешнице. Никто не осмелился высказаться, боясь получить в ответ ядовитую отповедь. – Мы будем подавать вареный картофель, как обычно, что бы там ни говорил этот жирный французик. Пусть себе стряпает что хочет, мы, англичане, любим картошку.

Все молча резали, помешивали, отбивали.

– Почему мы вообще должны мириться с этим типом, с его фрикасе и супом из лягушек? – вопросил Уэкленд. – Не понимаю, почему мы не можем готовить добрые старые простые блюда, традиционные для англичан? Скажем, кролика в тесте, отвар из воловьих щек и холодец из телячьих голов?

Элпью тем временем шепотом поинтересовалась у Пайп, почему на кухне так катастрофически не хватает работников.

– Знающих направляют прямиком в королевскую кухню, – ответила Пайп. – А поскольку, как ты сама видишь, тут у нас не самое веселое местечко, новоприбывшие предпочитают здесь не задерживаться. Едут в другие места Франции, в основном в Париж. Никто не выдерживает дольше нескольких недель.

– Но ты же до сих пор здесь.

– Да. – Пайп постучала себя по носу. – Но у меня есть на то свои причины.

– Пайп, скажи мне вот что… – Элпью потянулась и на несколько шагов отошла от очага. – Почему здесь разные кухни для королевского окружения и для других людей? Ведь гораздо проще было бы иметь одну большую кухню.

– Они считают, что это слишком рискованно. Опасаются новой вспышки национального развлечения.

– О чем это ты?

– Об отравлениях! – Пайп широко ухмыльнулась. – Несколько лет назад тут все только этим и занимались – травили друг друга направо и налево. Стоило кому-то кого-то невзлюбить, как он уже подсыпал чуточку какого-то снадобья в его тарелку, и… – Она высунула язык и закатила глаза. – Последняя молитва… если священник успевал застать тебя прежде, чем ты испускал последний вздох.

– Это происходило здесь, в Сен-Жермене?

– О да, замок просто кишел отравителями. Поэтому, устроив для короля отдельную кухню, они надеются, что рядовые отравители не отправят по ошибке на тот свет законного короля Англии или его наследника. Если кто и пострадает, так это мы либо отвратительные старые дураки.

Подошел Уэкленд и проверил подвешенные над огнем котелки, в которых варились овощи.

– Ну-ка, женщина, помоги! – обратился он к Элпью. – Тушеные овощи готовы. Надо слить воду.

В кухню вошел ливрейный лакей и кивнул Уэкленду; тот велел Пайп помочь Элпью. Лакей прошептал шеф-повару что-то на ухо, тот кивнул и отпустил его.

– Ох! Он из королевской прислуги, – вполголоса произнесла Пайп. – Я знаю это выражение лица Уэкленда – грядут неприятности.

Шеф-повар молча взял стоявшую в углу толстую палку, вернулся на середину кухни и ударил ею по большому столу, отчего задребезжали все сковородки и миски.

– Все сюда! – Он обвел глазами присутствующих. – Выворачивайте карманы.

Элпью шагнула вперед вместе с остальными и вывернула карманы.

– Снимите обувь!

– Что-то пропало, сэр? – Пайп начала расшнуровывать ботинки.

Уэкленд снова грохнул палкой.

– Без разговоров.

– Но здесь не все, кто сегодня был на кухне, лорд Уэкленд, – заметила Пайп. – Кое-кто отсутствует. Он отправился в город, если вы помните. Сразу после того, как сходил наверх и вернулся на кухню, судя по всему, обогатившись, сэр.

– Вы у нас новенькая, не так ли? – Невысокая полная женщина уселась в кресло напротив графини. – Я леди Уиппингем. Зовите меня Люси.

Когда стало темнеть и воздух посвежел, общество перебралось в музыкальный салон, чтобы скоротать время за выпивкой и болтовней. Графиня расположилась в удобном кресле рядом с камином, а в другом конце комнаты Вирджиния, не обращая внимания на леди Анастасию, оживленно беседовала с двумя мужчинами, демонстрируя в широкой улыбке свои великолепные белые зубки.