Тшай: планета приключений - [227]

Кауч и Видциш ждали на набережной. Кауч передал Рейту туго набитый кошель, приятно оттягивавший руку: «Ваша доля — четыре тысячи цехинов. Мы провели весьма поучительный день».

«Что и говорить, затея удалась! — сказал Рейт. — Наше сотрудничество оказалось взаимовыгодным — редчайшее событие на Тшае».

«Мы сразу же возвращаемся в Цзафатру, — сообщил Кауч. — А вы?»

«Меня ждут неотложные дела. Мы тоже отправляемся без промедления».

«В таком случае прощайте!» — трое цзафатрийцев пошли своей дорогой. Рейт отправился на базар и сделал несколько покупок. Вернувшись в гостиницу, он подошел к комнате Сеитикс, постучал в дверь. Его сердце стучало от радостного волнения.

«Кто там?» — позвал тихий голос.

«Это я, Адам Рейт».

«Сейчас», — дверь открылась. Выглянула Сеитикс с покрасневшим заспанным лицом. Она только что натянула бесформенную серую блузу.

Рейт отнес узлы и свертки на кушетку: «Это. и вот это, и это тоже, и это — все тебе».

«Мне? Что это?»

«Открой, посмотри».

С опаской поглядывая на Рейта, девушка развернула узлы и пару минут стояла, молча разглядывая их содержимое.

Рейт почесал в затылке: «Тебе не нравится?»

Она обернулась с обиженным лицом: «Ты хочешь, чтобы я была такая же, как другие?»

Вопрос застал Рейта врасплох — он ожидал одобрения, возмущения, равнодушия — но не этого. Осторожно подбирая слова, он сказал: «Предстоит далекий путь. Лучше не выделяться, не привлекать внимания. За нами охотятся гжиндры. Нужно одеваться так, чтобы как можно меньше отличаться от попутчиков».

«Я забыла».

«Что тебе нравится больше всего?»

Сеитикс подняла длинное темно-зеленое платье, осторожно положила обратно, взяла оранжево-красную блузу с желтовато-белыми панталонами, потрогала шикарный светло-каштановый костюм с черным жилетом и короткой черной накидкой: «Не знаю, я в этом не разбираюсь».

«Надень что-нибудь».

«Сейчас?»

«Конечно!»

Сеитикс опять стала перебирать одежду, неуверенно посмотрела на Рейта. Тот усмехнулся: «Ничего, ничего. Я уйду».

Закрывшись у себя, Рейт тоже переоделся — он купил себе серые бриджи и темно-синюю куртку. Цзафатрийский комбинезон из волокна утесника он решил выбросить. Завязывая его в освободившийся узел, Рейт нащупал в складках забытую кожаную папку. Поколебавшись, он переместил ее за подкладку новой куртки: вдруг пригодится? В любом случае это был редкий, уникальный сувенир. Рейт вышел в приемную гостиницы. Скоро появилась Сеитикс в длинном зеленом платье. «Зачем ты на меня так смотришь?» — спросила она.

Рейт не мог сказать правду — он вспоминал их первую встречу, когда Зап-210 была бледной немочью, неврастенической тенью в черном облаке плаща. В ней еще осталось что-то былое, главным образом задумчиво-отстраненный взгляд, но теперь ее лицо покрылось здоровым светлым загаром цвета слоновой кости, черные волосы спадали вьющимися локонами на лоб и уже закрывали уши.

«Это платье тебе очень идет», — нашелся Рейт, не придумав ничего лучшего.

Губы девушки слегка подернулись, на мгновение изобразив нечто отдаленно напоминающее улыбку.

Они вышли из гостиницы, направились к фелуке «Ньиахар» и нашли неразговорчивого шкипера, корпевшего над какими-то счетами: «В Казаин? Одну минуту... Могу предложить только каюту-люкс за семьсот цехинов или две койки в кубрике за двести».

9

Второе море сковало мертвым штилем. «Ньиахар» выскользнул из узкой гавани на электроструйной тяге, Урманк понемногу растворился в дымчатой дали.

«Ньиахар» плыл в тишине, нарушаемой лишь клокотанием носовой волны. На палубе ненадолго появилась пара попутчиц — пожилые женщины с восковыми желтушными лицами в тонких серых головных платках. Но они поспешили скрыться в маленькой темной каюте.

Каюта-люкс вполне удовлетворяла Рейта. По ширине она занимала всю палубу судна, три больших окна выходили на море с кормы. В альковах с левого и правого борта стояли кровати, утопавшие в мягких матрацах и перинах, чуть затхлых, но самых удобных из всех, какие Рейту привелось испробовать на Тшае. Посередине красовался тяжелый стол из резного черного дерева с двумя столь же массивными креслами по обеим сторонам. На Сеитикс, пребывавшую в сумрачном настроении, торжественный интерьер не произвел впечатления. Сегодня на ней были пыльно-белые панталоны и огненно-красная блуза. Она казалась взвинченной, натянутой, нервно переходила с места на место, останавливаясь без видимой причины, сплетая и расплетая пальцы.

Рейт исподтишка наблюдал за ней, стараясь угадать, что именно нарушало ее спокойствие. Девушка избегала его, стараясь не встречаться с ним глазами. Наконец Рейт спросил: «Тебе нравится на корабле?»

Сеитикс раздраженно пожала плечами: «Я никогда ничего подобного не видела». Направившись к выходу из каюты, она кисло — или, может быть, даже презрительно — скривила губы и вышла на палубу.

Рейт поднял глаза к потолочным балкам, тоже пожал плечами и последовал за ней.

Сеитикс поднялась по переходному трапу на квартердек и теперь стояла, облокотившись на гакаборт и уставившись в горизонт за кормой. Рейт присел на скамью неподалеку и полузакрыл глаза, притворяясь, что греется в водянисто-буроватых солнечных лучах, но тем временем размышлял о загадочном отчуждении спутницы. Как все женщины, она часто вела себя вопреки здравому смыслу, подчиняясь чисто физиологическим побуждениям, но сегодняшний приступ упрямой холодности трудно было объяснить очевидными соображениями. Во многом ее отношение к миру определялось воспитанием, полученным в Убежищах, но следы прошлого уже стирались — она быстро освобождалась от старой оболочки, как бабочка, вылупляющаяся из куколки. «Таким образом, — подумал Рейт, — прежняя личность исчезает, а новая еще не возникла». Эта мысль успокоила его. Девушка излучала очарование, притягательную силу, частично объяснявшуюся глубокой наивностью, прозрачностью побуждений... прозрачностью? Рейт скептически хмыкнул. О прозрачности не было и речи. Он встал рядом с ней: «О чем ты так задумалась?»