Трущобы Севен-Дайлз - [21]

– У меня нет денег на чашку чая. – Тильда неподвижно застыла на тротуаре. – Да и вообще, я им подавлюсь.

Из ее слов Грейси сделала вывод, что ее знакомая попала в какие-то серьезные неприятности.

– Я могу чем-то помочь? – спросила она. – Миссис Питт – женщина добрая и умная.

Тильда нахмурилась.

– Вообще-то я думала про мистера Питта, то есть я… – Она умолкла. Лицо ее было белым как мел. В глазах застыла мольба.

– Произошло преступление? – ахнула Грейси.

На глаза Тильды навернулись слезы.

– Не знаю… пока не знаю. По крайней мере… О боже, только не это!

Взяв Тильду за руку, Грейси едва ли не силой потащила за собой по улице, подальше от толп женщин с корзинами, которые могли пустить их в ход как оружие.

– Ты сейчас пойдешь со мной и выпьешь чашку чая, – приказала она. – Это тебя успокоит. А потом ты расскажешь мне, что случилось. И поднимай повыше ноги, иначе споткнешься и расквасишь о булыжник нос. И куда ты потом пойдешь, с разбитым-то носом?

Тильда заставила себя улыбнуться и ускорила шаг, чтобы не отстать. В чайной Грейси велела официантке принести им чаю. В ответ на ее просьбу та попыталась было возразить, что, мол, для чая еще слишком рано, однако Грейси смерила ее таким суровым взглядом, что девчонка бросилась со всех ног выполнять ее заказ.

– А теперь, – сказала Грейси, когда они остались одни, – что случилось?

– Мартин, – хрипло прошептала Тильда и, испугавшись, что Грейси может превратно ее понять, поспешила добавить: – Мой брат. Он пропал. Его тут больше нет, и он ничего мне не сказал. Но он так никогда бы не поступил, потому что он и я – это все, что у нас есть. Наши родители умерли от холеры, когда мне было шесть, а ему восемь. Мы всегда заботились друг о друге. Он просто не могу куда-то уехать и ничего мне не сказать! – Она быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы, но, увы, тщетно. Одна за другой те уже катились по ее щеке, и она машинально вытерла их рукавом платья.

Грейси попыталась сохранить рассудительность и думать ясно.

– Когда ты в последний раз видела его, Тильда?

– Три дня назад, – ответила та. – У меня и у него был выходной. Мы купили у продавца на углу горячие пирожки и пошли в парк. Там играл оркестр. И когда мы шагали к Севен-Дайлз[3], он сказал, я сейчас, только туда и назад. Не буду там задерживаться!

Официантка вернулась с чайником чая и двумя горячими булочками. Посмотрев на заплаканное лица Тильды, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, однако передумала. Грейси поблагодарила ее, расплатилась за чай и дала несколько пенни сверху. Наполнив им обеим чашки, она подождала, пока ее подруга сделает глоток чая и откусит кусок намазанной маслом булочки, а сама тем временем попыталась собраться с мыслями. Интересно, как бы повел себя в такой ситуации Питт?

– Ты разговаривала с кем-то из тех, с кем он работает? – спросила она. – Кстати, где это?

– У мистера Гаррика, – ответила Тильда, кладя булочку на тарелку. – Это на Торрингтон-Сквер, рядом с Гордон-Сквер. Недалеко.

– И с кем ты говорила? – повторила свой вопрос Грейси.

– С мистером Симмсом, дворецким.

– И что он сказал?

– Что Мартин пропал и он не знает, куда именно, – ответила Тильда, забыв про свой чай, и пристально посмотрела на Грейси. – Он думал, что я тоже куда-то пропала вместе с ним. Я сказала, что он мой брат, и мне потребовалось целых сто лет, чтобы убедить его в этом. Но мы с Мартином так похожи, что он в конце концов поверил. – Она покачала головой. – Но он все равно не сказал мне, куда он делся. Сказал лишь, что Мартин наверняка сообщит мне. Но ведь это неправильно, ведь так, Грейси?

Вчера у меня был день рождения, и Мартин никогда бы не забыл меня поздравить, если только с ним не произошло нечто ужасное. А он ни разу не забыл, еще с тех пор, как я была совсем маленькая. – Тильда сделала глоток чая и заморгала. Слезы вновь ручьем катились из ее глаз. – Он всегда мне что-нибудь дарил, пусть даже какую-то мелочь, вроде ленты и носового платка. Считал, что день рождения важнее даже Рождества. Говорил, что это особый праздник, только мой. А Рождество – оно для всех.

В душе Грейси еще сильнее шевельнулась тревога. Похоже, здесь что-то посерьезней домашних угроз, даже самых грязных. Может, стоит рассказать Питту? Правда, он больше не работает в полиции. Чем, собственно, занимается Особая служба, она не знала, разве лишь что она секретная. Теперь она слышала про его работу гораздо меньше, чем раньше, когда он раскрывал обычные преступления, о которых пишут в газетах.

Что бы там ни случилось с Мартином, она обязана это выяснить, по крайней мере, постараться. Она сделала глоток чая и задумалась.

– Ты разговаривала с кем-то кроме дворецкого? – спросила она.

Тильда кивнула.

– Да, я спросила мальчишку-рассыльного. Они часто подмечают самые разные вещи, и обычно, как ты знаешь, нахальные. На них все смотрят свысока, и они при случае делают в отместку пакости, – пошутила Тильда, и ее лицо на миг прояснилось. – Но и он сказал, что Мартин просто исчез. Один день он, как обычно, был на работе, а на следующий – как в воду канул.

– Но ведь он живет в том доме, не так ли? – озадаченно спросила Грейси.