Трус - [5]

В а с и л и й (брезгливо). Понятно.

Т и ц. Я уверен, что ты меня понимаешь. Я не политик. Я хочу покоя. И я буду его защищать с оружием в руках, слышите!! (Пугается своего голоса и опять начинает ныть.) Часовой! Что меня ждет?

В а с и л и й (его взорвало). Тебя, наверное, повесят. Будешь болтаться на сосне и пугать ворон.

Т и ц (открыл рот от неожиданности). Что? Как ты сказал? Значит, ты негодяй? Я тебя сейчас!..

В а с и л и й. Пошел вон! Ты пьян, а я часовой.

Т и ц. Ка-ак?

Д о р о ф е й (показывается в дверях). Разговоры на посту! (Наступает на Василия.) Службы не знаешь, сукин сын? (Тицу.) Виноват, ваше благородие.

Т и ц (бормочет). Он... Он...

Д о р о ф е й. Так точно - понимаю. Нездоровится, ваше благородие? Дозвольте проводить. (Берет его под руку.)

Т и ц. Проводи... Он... Он... (Грозит Василию, затем повисает на Дорофее.)

Д о р о ф е й. Так точно. Сюда, ваше благородие. (Осторожно доводит Тица до двери офицерского зала, проталкивает его внутрь и на секунду задерживается в дверях, обернувшись к Василию.) Ты... поговоришь у меня!

Дверь закрылась. Часовой резко повернул голову и

опять застыл в предусмотренной уставом позе.

Опять офицерский зал. Те же, Тиц и Дорофей.

Д о р о ф е й (поддерживая Тица). Пожалуйте, ваше благородие. Вот сюда. Ну-кась, еще ножкой! Ну и хорошо! Эх, нездоровится-то как! (Устраивает его на диванчике, затем достает из обшлага шинели разносную книгу и вытягивается перед Рыдуном.) Депеша, ваше высокоблагородие! (Подает запечатанный конверт.)

Р ы д у н (разглядывает пакет, затем поднимает глаза, смотрит на ефрейтора). Что это у... (Догадывается и умолкает, сердито кашляя.) Прапорщик, распишитесь там...

Золотарев и ефрейтор оказались стоящими лицом к лицу.

Прапорщик вздрогнул и сделал шаг к нему.

Д о р о ф е й (стоит по-прежнему вытянувшись, только глаза его приобрели странную, как будто лишенную определенного выражения напряженность. Медленно протянул руку с карандашом). Извольте карандашик, ваше благородие.

Прапорщик опустил глаза, быстро расписался и сунул

Дорофею книгу.

Р ы д у н (бросил неодобрительный взгляд на Золотарева. Дорофею, мягко). Можешь идти.

Д о р о ф е й (быстро прикладывает руку к козырьку). Имею просьбу, ваше высокоблагородие!

Р ы д у н. Говори.

Д о р о ф е й. Дозвольте уволиться в город до вечера, ваше высокоблагородие.

Р ы д у н. Хорошо. Сделайте отметку, прапорщик...

Золотарев берет у Дорофея увольнительный билет, молча

расчеркивается и возвращает.

Д о р о ф е й. Покорнейше благодарим, ваше высокоблагородие. (Еще раз козыряет, поворачивается и выходит.)

Р ы д у н (с удовольствием провожает глазами его аккуратную, подтянутую фигуру и вскрывает депешу. Офицеры внимательно следят за его лицом. Он, хмурясь, пробегает глазами депешу и набрасывается на Золотарева). Безобразие, прапорщик! Не нахожу слов!.. Образцового, преданного солдата!.. И в такое время! Я предупреждаю вас...

З о л о т а р е в (хмуро). Этот солдат - заговорщик.

Шебалин смеется.

Р ы д у н. Заговорщик! Вы слышали что-нибудь подобное?

Ш е б а л и н. Может быть, вы посвятите нас?

З о л о т а р е в. Я ничего не знаю. Я чувствую.

Ш е б а л и н. Ага! Вам, вероятно, подсказывает шестое чувство?

Р ы д у н. Я так и знал! Шестое чувство! В прежнее время младшие офицеры обходились пятью чувствами, из коих на первом месте были верноподданнические, и русская армия не знала нынешней распущенности. Я вам говорил, чтобы вы не читали чепухи! Я хочу, чтобы вы меня поняли, прапорщик. У меня довольно неприятностей от командования.

Ш е б а л и н (берет депешу). Разрешите прочесть?

Р ы д у н. Читайте. У меня голова идет кругом от этого вздора.

Ш е б а л и н (читает). "Ставлю на вид невысылку донесений политических настроениях вверенной части мероприятиях пресечению...".

Р ы д у н. Вы слышали? Нужно родиться немцем, чтобы писать подобную ахинею. Я тридцать лет служу в армии и утверждаю, что у русского солдата нет и не может быть политических настроений. У меня, благодарение богу, не женские курсы! Читайте.

Ш е б а л и н (читает). "Примите экстренные меры выявлению действующих антиправительственных сил зепете преступной пропаганды точка Предупреждаю случае политических эксцессов отзыве зепете расформировании части предании суду...".

Р ы д у н. Ну, этого я не просил вас читать! (Забирает депешу.) "...Подлинное подписал командир второго железнодорожного батальона подполковник фон Ранк". (Шебалину.) Вы хотели знать, какие задачи перед вами ставит командование? Так вот-с!

Ш е б а л и н (медленно). На мой взгляд, в этом вздоре есть здравый смысл, Евграф Антонович.

Р ы д у н. А кто сказал, что это вздор? Это воинский приказ! Я прошу присутствующих не забывать этого. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Я хочу, чтобы меня поняли!

Ш е б а л и н. Я с вами совершенно согласен.

Т и ц (немного придя в себя). Он... Он... социалист! (Грозит пальцем и опять валится.)

Р ы д у н. Фу! Скоро эти социалисты начнут мне сниться по ночам.

Ш е б а л и н. Солдат не рождается с кокардой на лбу. В роте очень опасный состав. Много сброда, мещан, мастеровых... Я не поручился бы за некоторых.