Трупный цветок - [8]

– Да.

– И это правда, что предметы одежды, изготовленные с использованием НФЭ, запрещено ввозить в Европейский Союз? – Лопата наконец поднял голову.

– Да.

– Кто этот источник?

– Я не знаю. Мне позвонили. На другом конце провода был мужской голос. Он дал мне наводку на некоторые факты, которые посоветовал изучить, но он не назвался.

– Но у тебя есть предположения, кто это был?

– Предположения да. Но ничего конкретного. Как вы сами отметили, решение Скривера вывести производство из Дании было негативно воспринято в политических кругах, поэтому я легко могу предположить, что совет поступил оттуда. Но это только догадки.

– Хм… – Лопата задержал взгляд на Элоизе на несколько секунд, затем продолжил: – В своем исследовании ты воспользовалась внутренними конфиденциальными документами организации Скривера, включая выдержки из его контракта с «Cotton Corp.» Эти документы подтверждают твои утверждения, что на предприятии использовался детский труд и химические вещества, чей ввоз в ЕС нелегален.

– Верно.

– Документы, опираясь на которые ты написала свою последнюю статью.

– Да.

– Кто предоставил тебе эти документы?

– К сожалению, я не могу раскрыть эту информацию. Источник пожелал остаться анонимным, и я должна и имею право уважать это решение.

– Но тебе известна личность источника?

– Да, известна.

– И ты посчитала, что подлинность информации не вызывает сомнений?

Элоиза почувствовала сухость во рту.

– В то время у меня не было причин считать иначе. В последние годы я пользовалась этим источником в самых разных ситуациях, и его информация всегда была надёжной. Документы показались мне подлинными, и я решила опираться на те данные, которые получила.

– Что оказалось весьма поспешным решением, – отметил Лопата. – Так ты проводила расследование достаточно тщательно?

– Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что нет.

– И если ты столкнёшься с подобной ситуацией снова, то будешь ли проводить столь же одностороннее, дилетантское исследование или всё же подкрепишь свои выводы фактами? – Он поднял руки ладонями вверх, как бы показывая два варианта ответа, которые предлагал.

Элоизе хотелось протянуть руку и задушить его его же тонким неглаженым жёлтым галстуком. Но она только провела языком по пересохшим губам.

– Разумеется, в дальнейшем я буду стараться быть более внимательной. Никто не может гарантировать, что мы с тобой не встретимся здесь снова, и я тоже не могу. – Она состроила ему гримасу, очень отдалённо напоминавшую улыбку.

– Хорошо. Значит, разговор окончен. – Главный редактор Миккельсен на другом конце стола радостно хлопнул в ладоши, словно давая окружающим понять, что все требующиеся слова уже прозвучали, и начал вставать. Элоиза в отличие от Карен Огорд не была удивлена столь необычной для него сговорчивости. Несколькими месяцами ранее после долгого рабочего дня она неторопливо шла по набережной вдоль череды домов, чтобы затем пройти насквозь территорию замка и выйти к Мраморной церкви. Это был один из первых ясных тёплых летних вечеров, и она прошла уже половину парка Амалиенборг, когда увидела их.

В самом тёмном углу сада наполовину скрытые большим вишнёвым деревом сидели, сплетаясь в объятиях, главный редактор Миккельсен и молодая сексапильная брюнетка – явно не его жена.

Звук шагов Элоизы заставил его поднять глаза, и их взгляды на мгновение встретились, после чего она отвела глаза и пошла прочь из сада.

Но она знала, чтó она видела.

А он знал, что она знала.

И если сейчас её карьера была под угрозой, Миккельсен не мог не помочь ей.

– Нет, у меня больше нет вопросов, – сказал Лопата, демонстративно захлопывая свою папку. – А, подожди минутку. Источник, который дал тебе документы… Это был начальник отдела коммуникаций в Министерстве бизнеса Мартин Дюваль?

Элоиза сидела совершенно неподвижно в своем кресле.

Некое подобие улыбки изобразилось на лице Лопаты.

– Как я уже сказала, я не могу раскрыть свой источник в этом деле, – сказала Элоиза. – Я уверена, что ты, занимаясь вопросами этики в прессе, можешь понять это лучше, чем кто-либо другой.

– Ну, тогда позволь мне спросить тебя вот о чём… – Он снял очки для чтения, осторожно сложил дужки и положил очки на стол перед собой. – Каковы твои личные с ним отношения?

Элоиза открыла рот, но не произнесла ни звука. Она пристально посмотрела на Миккельсена, и, прежде чем она успела что-то сказать, он поднялся из-за стола. Глаза его были темны от гнева, а на высоком лбу выпирала вена.

– Спасибо, Лопата, достаточно. – Он практически выплевывал слова. – Личная жизнь Элоизы Кальдан не обсуждается.

Карен Огорд медленно закрыла дверь своего кабинета и повернулась к Элоизе.

– Что… вообще… это было?

– Ты имеешь в виду ту странную технику, стаккато? – Элоиза вытащила из кармана пачку жевательной резинки. – Не знаю, но, может быть, тебе стоило бы её попробовать. Звучит сильно.

Огорд подошла и тяжело опустилась в кожаное кресло, которое стояло в углу комнаты. Она обречённо опустила руки.

– Ты думаешь, это забавно? – Её тон был не раздражённым, а скорее удивлённым.

– Нет, я, слава богу, таким не занимаюсь, – сказала Элоиза, садясь напротив своего редактора. – Ну, что ты хочешь, чтобы я сказала? Я допустила ошибку, я прямо признаю это, больше этого не повторится. Так что теперь решайте, отправить ли меня ещё какую-то работу делать или отпустите уже домой.