Труп выгоревших воспоминаний - [9]

– Тройка придурков, старающаяся озолотиться благодаря Варновски – старшего?! – Людовик хмыкнул, постукивая ручкой по столу.

– Скорее прославиться. – Не удержавшись, поправила напарника я.

Олег смирил меня презрительным взглядом. Он редко встревал в наши перепалки. Зачастую все присутствующие смотрели на нас, ожидая почетного победителя непроизвольных дебатов. Сегодня Олег находился не в духе, и я поспешила прикусить язык, пока очередной выпад в сторону Людовика не сорвался с моих уст нескончаемым потоком.

– Мы не можем упустить это дело из–под наших рук. – Продолжил Олег, сверля меня останавливающим взглядом своих серых глаз. – С этого дня Яна, Людовик будет твоим личным телохранителем. Он станет встречать тебя утром, провожая не только на работу, но и забирать с работы, отвозя тебя домой.

– Почему Людовик? – Не стала молчать я. Несправедливость нахлынула на меня словно гром среди ясного неба.

– Он твой напарник. – Олег хмыкнул. – Отец попросил воздержаться от лишних преследований c твоей стороны. Он вынес прогноз о скором захвате тебя в плен. Мне пришлось слушать его тираду насчет снижения статистики из–за твоих выходок.

Я открыла рот, закрыла его, после некоторых раздумий под пристальными взглядами сотрудников Могильного Памятника, встала и без посторонних препятствий вышла из офиса.

Когда–нибудь моя дерзость меня погубить. Я это чувствовала, но ничего не могла с собой поделать. Человеческие эмоции могут быть непредсказуемы. Иногда необходимо держать язык за зубами и просто промолчать. Но что делать мне, если я не могу молчать? Легкий осенний ветер освежал мои бурлящие мысли негодования. Потихоньку, я приходила в себя. Я повернула свою голову по направлению к своему дому, гадая пойти ли мне одной или подождать Людовика, принимая его решение провести вместе медленно надвигающийся вечер.

Мельком, на противоположной от меня стороне, я заметила знакомых школьниц. Все те же восемь девочек, с завязанными в хвост волосами, шагали попарно по своим делам. Решение пришло спонтанно. Утром, в кафе, Людовик взял на себя расспрос девочек и их родителей, огородив меня от действующего хода процесса. Похоже, школьницы вновь гуляли без сопровождения взрослых.

Я оглянулась на входные двери офисного здания. Людовик, как и все остальные сотрудники, находились на совещании. Звонить Людовику – потеря драгоценного времени и возможность упустить шагающую процессию. Я прикрыла глаза буквально на мгновение и, перебежав разделяющую нас дорожную часть, на которой оказался ничтожно маленький поток машин, на прилежном расстоянии стала следить за школьницами.

Они не теряли своего времени даром. Во время своего маршрута переговаривались не только с рядом стоящим собеседником, но и успевали кричать в конец–начало процессии, заставляя прохожих заинтересованно смотреть на них. Школьницы довольно долго петляли между переулками, старательно избегая не столько скопления большого числа людей, сколько выхода на центральные улицы города.

Такая тактика была мне понятна. На центральных улицах можно забрести в нежелательный переулок, столкнувшись лицом к лицу с педофилом или плохим дядей. Можно затеряться в толпе, потеряв своих друзей и долго блуждать среди незнакомых людей, спрашивая как лучше сократить дорогу до дома или же до своего места назначения, где заблудившуюся подругу с нетерпением дожидаются друзья.

Моя злость окончательно испарилась. Буквально через полчаса преследования, я поняла насколько Варновски–старший был близок к своему суждению о захвате меня в плен. Однако логика родителей девочек у меня не укладывалась в голове. Утром убили их подругу и родителям необходимо продумать линию защиты своих чад. Как вариант, посадить их под родительский контроль, заперев ребенка или парочку дома. Лично я так бы и поступила. И по–хорошему лет до четырнадцати не выпускала ребенка одного на прогулку в большом городе, пусть даже и в компании его друзей.

Школьницы остановились на переходном переходе. Нескончаемый поток машин нёсся на самой высокой, допустимой для данного перекрёстка четырёх дорог, скорости. Светофор зелёного цвета неохотно замигал и, словно по щелчку пальцев, не забывая о перебросе на промежуточный, предостерегающий желтый, высветился невыносимый для машин, но долгожданный для пешеходов красный. Дети вместе, с успевшими набежать за несколько минут, взрослыми стали ускоренно переходить дорогу на противоположную сторону.

Как на зло, словно по трубившему року судьбы предрешенной грешницы, я не знала района где нахожусь. Предположительно, этот район являлся спальным и местами здесь мелькали таунхаусы, не уступая своего законного местонахождения расположившимся неподалёку многоэтажкам. Я любила исследовать новые места; по обыкновению доходя до места назначения, я поворачивала назад и с лёгкостью доходила до изначальной точки старта нового маршрута, поминутно откладывавшегося в моей голове. Мой неизведанный маршрут планировался заранее. Сначала вечером, сидя рядом с камином, осторожно попивая горячий какао, я изучала в ноутбуке не только карты Парижа, но и неизвестные мною кафе, в которых я за год пребывания в городе не успела побывать. На следующий день, я выходила в свой перерыв из офиса Могильного Памятника и прямиком шла, не забывая сверяться с картами, закаченными на телефон, или спрашивая на ломанном французском дорогу у прохожих. Волей-неволей после одной или двух выпитых кружек кофе, зачастую я любила баловать себя фирменным кофе заведения, я возвращалась обратно в офис, уже не спрашивая дороги и добираясь, практически, не смотря на движущуюся уменьшенную точку меня на карте. Тут же складывалась немного нестандартная ситуация, и, чтобы выйти из неё, мне придётся вызывать, отрывая от дела, своего напарника, отлично знающего свой родной город.