Труп в доме напротив - [41]
— Ну-ка, ну-ка, интересно! — проговорил Лонаан, протягивая руку за копией списка. — Ты, насколько я помню, и тогда любил загадочные истории, не так ли?
— Любил, — не стал спорить Владимир. — А теперь уже поневоле оказался в них… впутанным.
— И не жалеешь о сцене? — жёлтые глаза Хранителя видели его, кажется, насквозь, и спорить не было никакой возможности.
— Жалею, конечно. Но так уже получилось, и… и оказывается, не жалею.
Путаную эту речь Лонаан воспринял как должное, кивнул и вернулся к списку. Прочитав его два или три раза, положил листки на библиотечную стойку и сказал:
— Вот что. Ты пойди вон туда, за шкаф, выпей чаю и подожди меня. Можешь пока вот, просмотреть… — откуда-то из-за его левого плеча в протянутую ладонь спланировала новенькая, ещё похрустывающая страницами книга с заголовком «Двести лет в суфлёрской будке». — А я пока разберусь кое с кем…
Из-за спины Суржикова раздался многоголосый стон, и он тихонько усмехнулся в усы: отработчики пришли. Владимир, с его самозабвенной любовью к книгам, ни разу не попадал в список задолжавших что-либо библиотеке. Но его сокурсники и даже некоторые преподаватели регулярно боролись с книжной пылью, собирали и освежали специальными средствами газетные подшивки или чистили кожаные обложки бесчисленных томов.
— «Над раной шутит тот, кто не был ранен», — пробормотал он, убираясь в указанный ему угол.
Книга оказалась ожидаемо интересной. Это были мемуары суфлёра провинциального театра, умершего после провалившегося премьерного спектакля на своём рабочем месте… и оставшегося там ещё на сто пятьдесят лет. Когда директор театра впервые встретился с призраком, желающим продолжать служить, он схватился за сердце, и даже готов был вызвать экзорциста. Потом подумал хорошенько — и более в этом театре не случалось никаких сбоев из-за незнания актёрами текста. Записки свои Иван Иванович Качалкин надиктовывал молодым актёрам, которых прикреплял к нему с этой целью директор.
Суржиков перелистывал книгу, иногда хмыкал, находя знакомое имя или рассуждение, с которым не был согласен, и в то же время прислушивался к происходящему у библиотечной стойки.
Строгим голосом Хранитель втолковывал какой-то девице, почему не следует делать пометки в книге даже карандашом, а также переворачивать страницы липкими пальцами и оставлять в их сгибе крошки. Потом юноша с густым баском объяснял, что он задержал книгу на целый месяц не по вредности или забывчивости, а исключительно оттого, что их группу отправили на гастроли. Потом…
Словом, Владимир успел добраться почти до середины книги — и событий совсем недавних, менее чем столетней давности, — когда Хранитель Лонаан, наконец, заглянул в его уголок.
— Всё, — сказал он, усаживаясь в кресло напротив. — Я свободен. Итак, твой список… Очень, очень занятный список.
— Чем же?
— Книги в нём можно разделить на три группы… — он замолчал, разглядывая лист со списком, будто там внезапно появились новые пункты. Суржиков молчал, не перебивая, и Хранитель промолвил: — Условно на три. Раритетные издания типа альдин, магическая литература и нечто странное.
— К последнему пункту вы относите книгу Выготского?
— Да. По моему мнению, не на ней нужно сосредоточить внимание, и не на альдине.
— А на чём же?
Палец в белой перчатке упёрся в пункт шесть, и Суржиков прочёл: «Picatrix. Misteria Vermis. Tertius Sibbelius. Prague, MDCLVI». Поморщившись от осознания собственного несовершенства, он сказал:
— С латынью я не дружу. Как это переводится?
— Да в общем-то почти никак, — неожиданно усмехнулся Лонаан. — Первое слово — название некоего ритуала, который я не буду описывать, очень уж противно. Misteria Vermisпереводится как «тайна червя». Следующие два слова — имя автора, абсолютно выдуманное. Ну, дальше место и год издания. Прага, что не удивительно, 1656 год от Открытия Дорог.
— Выдуманное имя? — зацепился Владимир за слово.
— Да. По моему мнению, вся эта книга — fictus. Подделка.
— Современная?
— Не знаю… — Хранитель с сомнением покачал головой. — Если бы я мог подержать том в руках, сказал бы с точностью до года, а так лишь предположу, что — нет. Подделка именно того времени, в Праге тогда что только не вытворяли и что только не издавали…
— Н-ну хорошо… — с сомнением произнёс Суржиков. — Пункт шестой — липа, пусть и древняя. Пункт восьмой, книга Выготского — публикация студенческой работы, максимум десять экземпляров. А остальное?
— Я бы предположил, что всё в этом списке, — Хранитель поднял лист и встряхнул его, словно терьер крысу, — всё если не фальшивка, то попадает под подозрение. Поверь мне, и «Аттические ночи», и Симеона Метафраста подделывали с переменным успехом не раз. Возможно, на этом листе перечислены книги, которые следовало проверить.
— Ага… — Суржиков задумчиво потеребил усы. — И тогда, скорее всего, имена — это владельцы. То есть, антиквары просто влезли в чью-то большую игру…
Хмыкнув, бывший главный архитектор Москвы переспросил:
— Коллега, участвующий в жизни высшего света? Поверьте, Алексей, я и сам уже всех перебирал — нет такого. Не принято.
— Не принято у архитекторов посещать рауты? Или у светских людей чертить проекты?
Фэнтезийный детектив с кулинарным уклоном. Можно сказать, что от дома до работы меня ведут не только глаза, но и запахи… Потому что, собственно говоря, запахи — это моя профессия. Я — нос. Эта особенность моего организма выяснилась довольно рано, когда я только начинала говорить, года в полтора. Я с закрытыми глазами отличала маму от бабушки и папу от дядюшки Ф. Ну, а как же иначе — ведь все они пахли по-разному! Бабушка — яблоками, мама — ванилью и медом — а когда сердилась, мед становился горьким и насыщался нотками черного перца.
Лукка, один из прекраснейших городов Тосканы… Лукка с её древними башнями, на крышах которых растут деревья, с её широкими стенами, превращенными в бульвары; улицы и дома этого славного города, окрестные холмы, рощи и виноградники – всё это навсегда останется в сердце каждого, кто хоть раз войдет в городские ворота. Джон Довертон возвращается в этот город снова и снова. Вот и в этот осенний день он прошёл по знакомым улицам и встретился со старыми друзьями… Для Лизы фон Бекк в Лукке всё только начинается: работа в здешнем ресторане в новой для неё роли шеф-повара, жизнь в Тоскане, встречи с незнакомыми людьми, новая любовь, может быть? Только вот странная магия творится в Лукке, в Лации, во всем Союзе королевств, странная и нехорошая.
Гололёд. Поток движения. Выскочившая откуда-то собака. Ты выворачиваешь руль, и твоя жизнь делает такой крутой поворот, который нельзя предугадать. Анастасия Шахова после развода неожиданно для всех, даже для себя, уезжает из Москвы жить в маленький городок Кириллов. Живёт тихо, продолжает дело местной травницы и знахарки, от которой унаследовала дом, работает фельдшером в местной больнице – обычная серая жизнь. Кому она интересна? Оказывается, многим. Начиная со следователя убойного отдела, допрашивающего её по поводу найденного трупа, и заканчивая новой женой её бывшего мужа. Но это бы всё ничего… вот только по ночам странные вещи происходят в тихом Кириллове, тени сгущаются под старым мостом через овраг, и всё чаще приходится Анастасии открывать загадочную тетрадку под коротким названием «Твари»…
Бывают предложения, от которых невозможно отказаться. Даже если ты король. Потому что члены государственного совета, настоятельно требующие, чтобы ты женился, умеют создать условия, когда от требования уклониться не получится. Бывают просьбы, от исполнения которых не отопрешься. Даже если ты архимаг, коммандер Службы магической безопасности и профессор. Потому что просьба короля равносильна приказу. Бывают ситуации, когда верить своим глазам не хочется: странные совпадения; компрометирующие материалы, от разглашения которых страдают многие.
Софи — личный помощник большого босса в Компании океанских перевозок. Лидия — манекенщица в модном ателье. Валери — студентка Университета Люнденвика. Три подруги вместе отправляются в отпуск на Крит. но приключения начинаются еще до отправления дирижабля. Странный маг, который сперва выручает девушек в неприятной ситуации, а потом в темном переулке вытаскивает что-то из чужого кармана... Археолог, разгадывающий тайну Фестского диска... Молодой человек на яхте, непременно желающий поближе познакомиться... Да и в Люнденвике тем временем неспокойно: история великосветского шантажиста приводит к серии убийств, а глава городской стражи сбивается с ног, ища связь между преступлениями.
Знакомьтесь, Жак Дюпон, архивариус Службы магической безопасности. Конечно, сам он предпочитает называть место своей работы библиотекой, но он такой один. Безжалостная рука судьбы – точнее говоря, коммандер Лавиния Редфилд – выдёргивает беднягу архивариуса из уютного гнёздышка среди папок, книг и журналов и отправляет в страшные, поистине жуткие места. Какие? А вот увидим…
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
АННОТАЦИЯ Фешенебельный горнолыжный курорт Валь де Неж — самое безопасное место в Союзе королевств. Здесь на лыжных трассах встречаются знаменитости и клерки, аристократы и спортсмены, финансисты и транжиры. Здесь сияют огнями отели, звучит музыка и творят великие шеф-повара. Здесь никогда не происходит серьезных преступлений… Именно поэтому, когда в самом роскошном из отелей курорта обнаруживают труп, начальник городской стражи обращается за помощью к приехавшему на отдых частному детективу из Москвы Алексею Верещагину…