Харпер восхитился:
– В самом деле, прекрасно проработаны детали! А у вас было лишь одно-единственное наблюдение: ногти, обкусанные, как у школьницы.
– Нет, была еще одна вещь, – заметила мисс Марпл. – Марк Гэскелл проболтался, он сказал о Руби: редкие, будто вдавленные зубы. А у трупа в библиотеке зубы чуть выступали вперед.
Конвей Джефферсон спросил:
– Последнюю сцену придумали вы, мисс Марпл?
– Одно не вызывало сомнения, – продолжала старая дама. – Как только преступники узнают о вашем намерении изменить завещание не в их пользу, они просто вынуждены будут действовать! Ради этого наследства совершено уже два убийства, третье становилось необходимым. Чтобы обеспечить себе алиби, Марк отправился в Лондон, поужинал с приятелем и закончил вечер в ночном кабаре, а исполнение взяла на себя Джози. Если за смерть Руби должен был расплачиваться Бэзил Блэйк, то кончину мистера Джефферсона приписали бы сердечному приступу. Шприц был наполнен дигитамином. По мнению начальника полиции, принимая во внимание все обстоятельства, любой врач констатирует естественную смерть.
– Дьявольская выдумка!
– Значит, третьей жертвой намечался Конвей? – спросил сэр Генри.
– Да, – ответила мисс Марпл. – А четвертой – Бэзил Блэйк. Ведь они подвели его под виселицу.
В комнату легким, быстрым шагом вошла Аделаида Джефферсон в сопровождении Хьюго. Он воскликнул:
– Кажется, мы безнадежно запоздали? Ведь я не знаю ни одной подробности. Собственно, что связывало Гэскелла и эту зловещую Джози?
– Джози была его женой, – просто сказала мисс Марпл. – Они оформили брак год назад, но решили хранить тайну до получения наследства.
Конвей Джефферсон сокрушенно произнес:
– Я всегда подозревал, что Розамунда отдала свою руку мерзавцу.
– Вдохновительницей преступлений была его жена, – сказала мисс Марпл. – Любопытно, что появление Руби спутало их первоначальные планы. Отношение к ней мистера Джефферсона никак не было предусмотрено.
Джефферсон грустно вздохнул:
– Бедная малютка! Несчастная Руби!..
Аделаида сочувственно коснулась рукой его плеча. В этот вечер особое сияние окружало ее. Запинаясь, она сказала:
– Я должна кое-что сообщить вам, Джефф. Хьюго просил моей руки. И я согласилась.
Конвей поднял на нее взгляд.
– Видимо, вам надо было подумать о новом замужестве уже давно, – сказал он. – Поздравляю вас обоих. Кстати, Адди, завтра я оформлю свое новое завещание.
– Да, да, знаю.
– Нет, вы ничего не знаете! Я кладу в банк на ваше имя десять тысяч фунтов, а остальное после моей смерти перейдет к Питу. Вы удовлетворены, дорогая?
– О Джефф! Вы так добры… – Ее голос предательски задрожал.
– Он славный мальчуган. Я хотел бы его видеть почаще… все то время, которое мне еще отмерено.
– Он будет всегда возле вас!
Взволнованная Аделаида поспешно вышла. Она ждала от свекра упреков, взрыва гнева, а встретила великодушие и истинно родительскую нежность. Когда Хьюго и Аделаида покинули комнату, первый, кто им попался навстречу у дверей танцевального зала, был Реймонд.
Аделаида приостановилась:
– Хочу сообщить вам новость, мистер Старр: я выхожу замуж.
Привычная улыбка появилась на лице Реймонда.
– Надеюсь, – учтиво произнес он, глядя лишь на нее и не оборачиваясь к Маклину, – надеюсь, что ваше счастье будет полным, мадам.
Он проводил их долгим, унылым взглядом.
«Прелестная женщина, – вздохнул он. – И, кажется, богатая к тому же. А мне так хотелось вновь развернуть по ветру знамя Старров из Девоншира!.. Не повезло… Что ж, принимайся за прежнее, старина!»
И Реймонд вернулся в танцевальный зал.
