Труп-невидимка - [4]

– Ну и что скажут эти свидетели? Что я испугалась большой плюшевой игрушки?

– Ты разбила затылок, Люсенька, – ласково сообщил он.

Я только рукой махнула.

– Мало ли где я могла его разбить?

Свекор посмотрел на меня с обидой и даже несколько презрительно.

– Я сам доведу это дело до конца, – сказал он. – У меня есть доказательство, что ты пострадавшее лицо. Я этого так не оставлю!

– Хорошо, хорошо, не оставляйте, но только сейчас нас уже ждет окулист, – ответила я. И действительно – он нас ждал.

Я взяла свекра за руку и повела его в кабинет. Свекор сопротивлялся – он не любил, когда его учили жить. А окулист со своей таблицей вызывал у него комплекс неполноценности. Но и жить дальше со старыми очками Альфонс Альфонсович тоже больше не мог. То, что он путает меня с молоденькой и стройной Люсенькой, можно при желании счесть за подсознательный комплимент. То, что зовет Мусенькой, тоже еще простительно – Мусеньке еще нет тридцати, и она хороша собой. Но ведь настанет день, когда он обратится ко мне «Нинель Аристарховна»! И это будет последним днем наших хороших отношений – младшая моя свекровь весит около полутора центнеров и обожает огромные парики с начесом.

Так что новые очки я ему закажу, невзирая ни на какое сопротивление. Не хочу, чтобы наш уютный домашний мирок сотрясался еще и от этого скандала.

Глава вторая

Я размеренно кивала головой, изредка поглядывая на часы. Впрочем спешить мне, Иоанне Квасильевой, некуда. Честно говоря, я провожу дни в праздности, ожидая, пока мне под ноги подвернется очередной труп или рыдающий голос в телефонной трубке призовет меня искать и разоблачать банду убийц. Быть любительницей частного сыска – большая морока, и в промежутках между опасными делами праздность мне просто необходимо.

Только не подумайте, что так было всегда.

Долгие годы, устраивая свою личную жизнь и меняя мужей, я вдобавок преподавала русскую словесность и носилась задрав хвост по частным ученикам. Уходила из дому в восемь, возвращалась в десять, шатаясь от усталости. Все-таки поиски мужа – очень утомительное занятие. А они, мужья, расставаясь со мной, оставляли мне на память своих близких – как залог того, что они, мужья, когда-нибудь вернутся. Так ко мне попали старшая свекровь Авдотья Гавриловна, младшая свекровь Нинель Аристарховна и свекор Альфонс Альфонсович, причем если насчет свекровей я знала точно, чье это наследство, то со свекром возникали сложности – иногда мне казалось, что он и есть настоящий отец всех моих мужей, такие подробности сообщал о них старик…

Свекрови молодились, тратили свои пенсии на яркие наряды и макияж, мечтали в последний раз выйти замуж, свекор тоже не унимался. Он всегда любил одеться и с большой неохотой натягивал брючата, сшитые трудолюбивыми работниками фабрики «Смена». Примерно десять лет назад он не на шутку влюбился, но дама сердца с презрением отвергла его, предпочтя персонального пенсионера Изю Левинского, которому шестиюродная племянница Моника постоянно присылала шмотки из Америки. Свекор крепко запомнил эту беду – и теперь, когда Изя давно скончался, не упускает случая проехать на своем джипе мимо окон корыстолюбивой дамы. Окна выходят на пустырь, и обычно за свекром приходится посылать автокран. Он стоит у нас на заднем дворе, и зоотехник Гоша при необходимости, ругаясь и плюясь, садится за руль.

Так мы и жили в двухкомнатной квартирке – я, две свекрови, свекор, незамужняя дочка Нинели Аристарховны Светик, два внука Авдотьи Гавриловны, юные оболтусы, которых приходилось водить в школу под конвоем, и Алевтина Марковна, насчет которой я всегда сомневалась – вроде бы моей свекровью она быть не могла, я бы такое запомнила, но никто из старшего поколения ее за свою родственницу не признавал, а сама она всякий раз говорила иное. Еще с нами жили животные, к которым меня приохотил шестой супруг.

Но однажды кто-то из богов глянул на землю и решил, что нам не хватает приключений. И тут же произошел каскад невероятных событий.

Незамужняя Светик вела большую переписку по объявлениям. Отчаявшись найти себе белого жениха, она вышла замуж за пожилого негра и уехала с ним то ли в Камерун, то ли в Зимбабве. А там как раз произошел завершающий этап государственного переворота, перебили всех племенных вождей, и оказалось, что из всех претендентов на трон уцелел только Мвалабобе, благополучно пересидевший все тридцать четыре года гражданской войны в институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

Светик стала чем-то вроде королевы, мы поехали к ней в Африку… Словом, не буду пересказывать всех приключений, скажу только, что в результате мы стали обладателями огромного состояния. Теперь наша жизнь проходит между Африкой и Москвой, впрочем, Светик почти безвыездно живет в Африке, при ней – большая любительница жары Алевтина Марковна, мы же предпочитаем пригород Москвы, очень престижный поселок Вилкино, где построили себе скромный особняк, и…

Так что я собиралась написать?

Вспомнила. Я собиралась написать детектив, где было бы много убийств, я люблю писать такие детективы. Сперва все это случается со мной в жизни, а потом я сажусь и по свежим следам заношу все это в компьютер. Пока не забыла, что к чему, вернусь-ка я к сюжету.