Труллион: Аластор-2262 - [87]

Глиннес прошел в зал ожидания, погруженный в приятный полумрак — первое впечатление было такое, будто здание вокзала находится на небольшой глубине под водой. Путешественники сидели на скамьях, дожидаясь того или иного рейсового аэробуса. Ячейки камеры хранения выстроились вдоль стены рядом с багажным отделением, в проеме которого за низкой стойкой сидел дежурный по приему и выдаче багажа.

Глиннес пересек весь зал ожидания и пробежал взглядом по ячейкам. Свободные ячейки бросались в глаза открытыми дверцами с ключами в замочных скважинах. Дверца ячейки №42 была закрыта. Глиннес бросил взгляд в сторону дежурного, затем попробовал дверцу — она оказалась запертой на замок.

Сама ячейка была изготовлена из прочного листового металла. Дверца была подогнана очень аккуратно — по всему ее контуру не было ни единой сколько-нибудь заметной щелки. Осознав невозможность вскрыть ячейку, Глиннес присел на одну из расположенных поблизости скамеек.

Несколько возможностей напрашивались сами собой.

Большинство ячеек было свободно. Среди пятидесяти Глиннес насчитал лишь четыре ячейки с закрытыми дверцами. Стоит ли возлагать слишком уж большие надежды на то, что ячейка №42 все еще содержит черный кейс? Пожалуй, стоит, отметил про себя Глиннес. Вполне могло оказаться, что Лемпель и коренастый лысый инопланетянин, нанявший Джеркони, одно и то же лицо. Лемпель скончался до того, как успел изъять кейс из ячейки №42... Так что, чем черт не шутит!

Загвоздка только в том, как проникнуть в ячейку №42?

Глиннес внимательно рассмотрел дежурного по багажному отделению — невысокий мужчина с редкими растрепанными волосами, продолговатым подергивающимся носом, с выражением безрассудного упрямства на лице. К такому не подступишься — ни прямо, ни каким-нибудь окольным образом. Этот человек оказался прямым воплощением крючкотворства.

На продумывание плана дальнейших действий у Глиннеса ушло примерно пять минут. Затем он поднялся и прошел к стеллажу с ячейками. В щель монето-приемника на лицевой панели ячейки №30 он опустил монетку. Закрыв дверь, вынул из замка ключ.

Подойдя к стойке дежурного, Глиннес выложил ключ на стол. К столу тотчас же подошел дежурный.

— Что вам угодно, сэр?

— Сделайте одолжение, спрячьте этот ключ у себя, — попросил Глиннес. — Я боюсь потерять его, если возьму с собой.

Дежурный сделал кислую мину, однако ключ взял.

— Вы надолго собираетесь отлучиться? Попадаются такие клиенты, что оставляя у меня ключ, прямо-таки злоупотребляют моим долготерпением.

— Меня здесь не будет не более суток. — С этими словами Глиннес положил на столик монету. — Это для поощрения вашего терпения.

— Спасибо. — Дежурный открыл дверцу тумбы и опустил ключ в один из выдвижных ящиков.

Глиннес отошел в сторону и присел на скамейку, с которой можно было незаметно следить за дежурным.

Прошел час. Произвел посадку аэробус из Кэйп-Флори, выгрузил пассажиров, загрузился новыми. Возле стойки багажного отделения возникла обычная в таких случаях сутолока. Дежурный проворно сновал между многочисленными стеллажами с багажом и вешалками для одежды. Казалось, что после такой вспышки активности он может почувствовать потребность в том, чтобы передохнуть или сбегать в туалет, однако вместо этого дежурный, как только обслужил последнего клиента, налил себе чашку холодного чая и выпил ее одним залпом, затем налил еще одну, но эту уже растянул на несколько минут. После этого он снова приступил к своим обязанностям, и Глиннес смирился с необходимостью запастись терпением.

Через какое-то время его охватила апатия. Перед ним проходило внутрь здания вокзала или выходило наружу множество самых различных людей и, чтобы убить время, Глиннес начал строить догадки в отношении того, чем занимается тот или иной пассажир, какие у него тайные наклонности, однако вскоре это надоело Глиннесу. Какое ему дело до всех этих коммивояжеров или дедушек и бабушек, только-только навестивших внуков, всех этих заправил в различных сферах бизнеса и их секретарш или референтов? Куда больше интересовал его дежурный и, в частности, емкость мочевого пузыря дежурного. Каждый раз, когда тот выпивал очередную чашку чая, Глиннеса прямо-таки бросало в ужас. В каком органе в тщедушном теле вмещается вся эта жидкость? Мысль об этом всякий раз уже самого Глиннеса заставляла чувствовать себя не очень уютно. С вожделением он время от времени посматривал в тот угол помещения вокзала, где размещался туалет. Если он не выдержит и направится туда, то может случиться так, что именно в это мгновение туда же пройдет и дежурный, и тогда все его бдение окажется напрасным... Глиннес переменил позу. У него не было сомнений в том, что он в состоянии потерпеть не менее, чем дежурный. Сила духа немало способствовала его успехам на хуссейдном поле. В состязании со смотрителем багажа сила духа снова может стать решающим фактором.

А люди все шли и шли — мужчина в шляпе с затейливой желтой кокардой, пожилая женщина, за которой тянулся забивающий дух шлейф запаха мускуса, двое молодых людей, щеголявших одеянием фаншеров и непрерывно озиравшихся в надежде увидеть кого-нибудь, кто обратит внимание на их дерзкий вызов... Глиннес скрестил ноги, затем забросил одну ногу на другую, сменил ноги, снова занял прежнюю позу. Дежурный присел за стол и начал делать какие-то отметки в журнале. Чтобы утолить жажду, он снова налил себе чашку чая из термоса. Глиннес поднялся и стал расхаживать по залу ожидания. Вот дежурный встал из-за столика и стал смотреть в дальний конец помещения. При этом он, казалось, чуть покусывал нижнюю губу. Затем отвернулся и протянул руку — «Нет! — взмолился Глиннес, — лишь бы не к термосу с чаем! Он ведь не сверхчеловек!» Однако дежурный только приоткрыл пробку термоса и заглянул внутрь, затем почесал подбородок и как будто серьезно призадумался — Глиннес все это время стоял, прислоняясь к стене и раскачиваясь из стороны в сторону.