Трудный переход - [28]

И снова голубело чистое, безоблачное небо.

Полковник с улыбкой спросил Андреева:

— Насолила, говоришь? Житья от нее не было?

— Всю войну преследовала, товарищ полковник, — ответил Григорий. — Ныне смирнее стали.

— Не совсем, — нахмурился полковник. — Злобой исходят. Тактику выжженной земли применяют. В судный день все сполна предъявим. Думай, капитан, думай. Времени на раздумье даю мало, укладывайся.

Курнышев поскреб затылок. Сложное положение. Полковник понимал затруднение капитана, но сказал сурово:

— Кондратьеву во сто крат труднее. Отсюда и танцуйте: им труднее! Ахметьянов! Бинокль!

В соседнем окопе зашевелились. Низко пригибаясь, по неглубокой траншее спешил боец. Автомат на его спине тихонько подпрыгивал. Боец не стал спускаться в окоп, а протянул бинокль из траншеи. Полковник взял его и передал капитану:

— Изучи внимательнее профиль местности.

Андреев улучил момент и спросил Ахметьянова:

— Откуда?

Фамилия у того башкирская, а Григорий всю жизнь прожил рядом с башкирами.

— Уфа! — улыбнулся боец.

— Земляк! Соседи мы с тобой!

— Шибко хорошо — соседи! — Ахметьянов махнул рукой Григорию и уполз в свой окоп.

Курнышев с Андреевым в бинокль изучали островки, протоку между ними. Если уж выполнять задание, то, конечно, придется использовать это естественное укрытие.

— Разрешите вопрос, товарищ полковник? — осмелел Андреев.

— Задавайте.

— Лодки здесь есть? На понтоне сейчас не пробиться.

— Есть три лодки типа шлюпок. За островом, в протоке укрыты.

Андреев взглянул на капитана, и тот догадался, что лейтенант на что-то решился.

Если бы Курнышев построил роту и, объяснив задачу, спросил добровольцев, то вызвались бы идти все бойцы. Он это знал наверняка. Они бы поплыли на тот берег на чем угодно и под любым обстрелом. Многие бы погибли, но кто-то из них все равно бы пробился через реку и выполнил приказ.

Однако дело не в приказе. На западном берегу истекает кровью неведомый им батальон Кондратьева. Он из последних сил удерживает плацдарм. Драться ему придется целый день, сдерживая натиск превосходящих сил противника. А летний день долог.

Пехотинцы стоят насмерть. Они выстоят, свое дело они знают. Но они погибнут, если им не привезти патроны. Надо на виду у немцев переправиться с боеприпасами через Вислу. И дело не в приказе, а в солдатском долге, братской солидарности.

Курнышев не сомневался — боеприпасы будут доставлены непременно. А сделать это требуется с умом и с наименьшими потерями. Очень не хотелось ему сразу бросать в пекло Андреева. Но капитан верил — Григорий выполнит приказ лучше других.

— Объясни! — потребовал Курнышев, опуская бинокль.

— Очень просто, — сказал Андреев. — В лодку нагружаю боеприпасы, протокой иду возле острова, под его прикрытием, рывком преодолеваю стрежень.

— А рывок получится? — спросил полковник. — Лодка отяжелеет от боеприпасов.

— Получится, товарищ полковник. У меня будет выигрыш.

— Какой?

— Немцам в голову не придет, что кто-то рискнет пересекать реку средь белого дня. Поэтому у них на прицеле берег, а не река. На нахальстве я и постараюсь выехать. Пока они ко мне пристреляются, я миную опасный участок.

— Логично, — согласился полковник. — Логично, лейтенант.

— Разрешите выполнять?

— Иди. Ахметьянов!

Снова в траншее появился связной.

— Покажи лейтенанту лодки. Самойлову передай, чтоб нагрузил боеприпасы.

— Есть! — козырнул Ахметьянов и скатился с дамбы вниз, приглашая за собой Андреева.

Они выбрались в яблоневый сад, и Ахметьянов убежал искать старшину Самойлова, а Григорий поспешил к клуне.

ВЫЛАЗКА

С собой Андреев взял Трусова и Файзуллина, потому что они оба умели неплохо плавать. Просился ефрейтор Лукин, но Григорий отказал ему категорически. Юра — парень храбрый, положиться на него можно, но перевернется ненароком лодка — и он топором пойдет ко дну.

— Чижик, — криво усмехнулся Ишакин, услышав просьбу Лукина. — Сидел бы себе на соломе и помалкивал в тряпочку. А тоже туда.

— А ты бы не пошел?

— А что?

— Ничего. Зачем же за чужие спины прятаться?

— Я не прячусь. Придет и мой срок, и я его не тороплю.

Документы сдали старшине, сняли сапоги. Сохраннее будет да и удобнее: угодишь в воду, поплывешь, а они будут мешать. Придется скидывать в воде. Андреев даже кобуру с ремнем оставил в клуне, а вот автомат половчее устроил на спине. То же сделали Трусов и Файзуллин. Трусов поначалу сапоги снимать не хотел — как это без сапог? Пока Андреев с капитаном осматривались на дамбе, он успел надраить сапоги до блеска. Сейчас старшина поставил все три пары в ряд возле широкой, похожей на ворота, двери клуни, и трусовские сапоги выгодно отличались от других.

Ишакин потоптался возле, заложив руки в карманы, покачался на носках и убежденно заявил:

— Уведут их у тебя, друг Николай.

— Пусть попробуют.

— И пробовать нечего.

— Слушай, Ишакин, — сердито вмешался в разговор Андреев. — Совесть у тебя есть? Человек собирается на трудное задание, а ты его хочешь вывести из равновесия.

— Что ты, лейтенант! — удивился Ишакин. — Наоборот! Я ведь шучу, от плохих мыслей отвлечь стараюсь. Будет страдать о сапогах, меньше будет думать об опасности.

— Подвел, однако, — качнул головой Андреев, удивляясь в свою очередь, как Ишакин ловко вывернулся. — Пошли, ребята.