Трудный день - [51]
Покровский говорил спокойно, с подчеркнутым достоинством. Черная тройка, отлично выбритое лицо, негромкий уверенный голос, которым он привык заполнять огромные институтские аудитории.
Ленин сцепил руки. Крепко сжал.
— «Мысли… Права…» — повторил он и спросил: — Вы против нас или за нас?
— Третьего пути нет?
— Какой, скажите на милость?
— За вас, лично за вас, Владимир Ильич. Но я не знаю, что из всего этого выйдет потом. Сейчас все построено на пафосе низвержения: долой! круши! бей! Это просто и легко. Доступно каждому. Полагаю, этот период рано или поздно кончится.
— Мы не только крушили, но и утверждали. Но сейчас нужно строить, строить и строить.
— Вот-вот! Сделано, конечно, много: земля… мир… отбиты почти все атаки военщины… Но вот потом-то? Потом! Нам всадит нож не Деникин, а своя собственная дикость. Доморощенная!
— Дикости хватает, — согласился Ленин. — А порыв к новой жизни? Тысяч, сотен тысяч людей?
— Наверное, есть… Но это тоже страшно; великий народ сам жжет дома, в которых можно открыть школы, травит без разбора интеллигенцию, сам стаскивает друг друга под колеса поезда…
— Были в деревне? За хлебом?
— Да…
Ленин подался вперед:
— Жгут до сих пор? Расскажите.
— Сам видел… Большой помещичий дом…
— Большой помещичий дом… А школа в деревне есть?
— Нет, в том-то и дело!
— Так! Больница? Почта?
— Нет, Владимир Ильич, нет!
Ленин выспрашивал Покровского подробно, досконально, хотел четко представить себе картину деревенской жизни, положение в селе. Он и предположить не мог, Покровский, как интересна, важна для Ленина каждая деталь, каждый штрих этой жизни. Но знал Федор Васильевич далеко не все.
— Поджог… А местные власти?
Покровский неопределенно пожал плечами.
— Не знаете? Не интересовались? А все ли крестьяне одобряют поджоги?
— Наверное, Владимир Ильич, большинство.
— Гм… А коммунисты в деревне есть?
— Где их нет…
— Сколько — не знаете?
— Не знаю…
— Так, так…
И вдруг:
— А о Шатуре вы слыхали, Федор Васильевич?
— Немного…
— Жаль! Первые строители ее жили на болоте в землянках, пока не соорудили бараков. Топорами и пилами валили тысячи деревьев на просеке, поставили сотни двенадцатиметровых опорных мачт… Питались иногда гнилым горохом и червивой воблой, слышали подчас не только угрозы, но и выстрелы врагов… И вот скоро будем торжественно пускать электростанцию!
— Владимир Ильич, — уверенно и с достоинством ответил Федор Васильевич, — задолго до Советской власти и до того, как ваши любимые Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом открыли так называемые законы общественного развития, русские мужики, тоже, наверное, питаясь червивой воблой и гнилым горохом, возводили дивные храмы, дворцы и палаты — сокровища мировой культуры! Будучи только рабом, таких шедевров не создашь, и сколько бы там ни полегло мужиков от кнута, возводила шедевры вера, порыв, о котором вы говорили. Вера в необходимость того, что они делали, в прекрасное будущее. Однако, украсив землю, совершив подвиг, эти люди не смогли изменить жизнь в принципе. Она по-прежнему оставалась ужасной.
— Так для того и совершалась революция, дорогой Федор Васильевич, чтобы вера и порыв миллионов смогли, наконец, изменить, как вы говорите, жизнь в принципе!
— Революция, как я понимаю, устанавливает торжество разума, справедливости, науки и прогресса.
— Вот-вот! — подхватил Ленин. — А она не установила, не обеспечила! Сейчас вы начнете приводить примеры. Давайте!
— То, что она не обеспечила, или пока не обеспечила, или не во всем обеспечила, вы знаете, и это хорошо. Но она и не обеспечит. Вот в чем дело!.. Видите, я уже контрреволюционер…
— Нет… Вы просто сами себе мешаете жить. Что на вас давит, Федор Васильевич? Что вас так гнетет? — с участием спросил Ленин. — Думы о завтрашнем дне?
— Будущее. — Покровский помолчал, глядя прямо перед собой, и добавил: — Имею в виду не будущее своей персоны, конечно.
— Понимаю, — отозвался Ленин.
— Владимир Ильич, а вы, простите за вопрос, не просыпаетесь ночью в тревоге?
— Просыпаюсь…
Он хотел сказать, что не только просыпался и просыпается… Когда страна была в огненном кольце фронтов, просыпался и шел звонить дежурным, военным, а то и по прямому проводу. Запрашивал, допустим, Вологду, где мог вспыхнуть контрреволюционный переворот, о положении дел… Выяснял судьбу какого-нибудь поезда… Или спрашивал, как исполняется намеченное, давал советы, помогал… Прошли особо опасные в военном отношении годы, а он и сейчас просыпается, что-то додумывает, намечает неотложное, что нужно будет сделать утром…
Ленин пропустил все это и сказал другое:
— Некоторые из нас прекрасно, прямо-таки великолепно научились доказывать, почему именно нельзя наладить или улучшить какое-либо дело. Если бы эти усилия обратить на то, чтобы все-таки попытаться его улучшить, мы бы давно достигли больших успехов. Но до этого еще далеко…
Ленин встал, прошелся по кабинету, как будто перед ним не было Федора Васильевича.
Покровскому показалось, что Ленин совершенно забыл о нем. Но Владимир Ильич подошел к посетителю и сказал:
— Что же, Федор Васильевич, может, ничего и не выйдет. Если мы сейчас не сумеем поднять промышленность и сельское хозяйство — погибнем. Устроит вас гибель Советской власти?
Действие романа развертывается в 1943 году. Фронтовик Михаил Степанов, главный герой романа, после ранения возвращается в родной город, недавно освобожденный от гитлеровцев. Отчий край предстает перед Степановым истерзанной, поруганной землей… Вместе с другими вчерашними воинами и подпольщиками Степанов с энтузиазмом солдата-победителя включается в борьбу за возрождение жизни.
Тяжелая зима 1920 года, Москва в запустении, но нет разрухи в головах! Ленин и старый ученый готовят экспедицию на поиски метеорита в сибирской тайге.
Сергей Фёдорович Антонов — автор нескольких книг рассказов для взрослых и детей: «Дни открытий» («Советский писатель», 1952), «Дальний путешественник» (Детгиз, 1956), «Валет и Пушок» (Детгиз, 1960), «В одну ночь» («Знание», 1963), «Полпред из Пахомовки» («Московский рабочий», 1964), «Дорогие черты» (Военгиз, 1960), «Встреча в Кремле» (Детгиз, 1960), «За всех нас» («Знание», 1962), «Старший» (Детгиз, 1963) и другие.Среди рассказов Сергея Антонова особое место занимают произведения о Владимире Ильиче Ленине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.