Трудные рубежи - [45]

И все же лично у меня остался осадок неудовлетворенности. А спустя более двух десятков лет, когда яснее, понятнее стали наши ошибки и просчеты, особенно досадно вспоминать, что нам не удалось полностью завершить задуманную операцию.

Зимой войска Прибалтийских фронтов провели еще несколько наступательных операций. Координировал их представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

Однако наиболее благоприятный момент уже был упущен, и теперь слишком незначительный перевес над оборонявшимися в силах, крайняя ограниченность в снарядах и танках не позволяли делать глубоких прорывов. Продвинувшись километров на 8-12, наши армии выдыхались. Затем все начиналось сначала.

У полуокруженных гитлеровцев не было мало-мальски обнадеживающих перспектив. Но они с непонятным упорством держались за побережье Бал гики. Возможно, Гитлер, приказавший группировке защищать Курляндию, имел цель не дать нам возможности пользоваться либавским и виндявским портами. А может быть, хотел внушить своим теперь уже немногим союзникам, что Германия еще способна перейти в контрнаступление. Видимо, поэтому прижатые к морю неприятельские войска не только не эвакуировались, но даже пополнялись частями, выведенными из Финляндии, а также призванными в фольксштурм подростками и стариками.

Но это лишь мои догадки.

В январе 1945 года 1-й Прибалтийский фронт принял участие в Восточно-Прусской операции. Естественно, что его командование с одобрения представителя Ставки все свое внимание, особенно после взятия Клайпеды, переключило на взаимодействие с Белорусскими фронтами.

А через некоторое время, передав нам 4-ю ударную армию, оборонявшуюся юго-восточнее Лиепаи, наш левый сосед вообще ушел из Прибалтики в Восточную Пруссию. От нас в состав 1-го Белорусского фронта была передана 3-я ударная армия. Генерала Еременко отозвала Ставка. Вместо него в начале февраля к нам прибыл Маршал Советского Союза Л. А. Говоров.

Общее соотношение сил в Курляндии к тому времени было для нас не совсем благоприятное. И несмотря на то что Верховное Главнокомандование было заинтересовано в скорейшей ликвидации вражеской группировки, войск и особенно средств усиления для этого око нам выделить не могло. Они были нужнее в Восточной Пруссии и Западной Польше. Поэтому боевые действия наших армий носили ограниченный характер.

То на одном, то на другом участке по-прежнему проводились только частные наступательные операции. Степень активности соединений чаще всего зависела от наличия снарядов. Как только их накапливалось более или менее достаточно, мы предпринимали новый нажим на неприятеля.

Говоров, оставшийся по совместительству и командующим Ленинградским фронтом, часть сил оттуда перебросил в Прибалтику. Однако и эта мера не помогла.

Говоров очень переживал, когда дела шли не так, как хотелось бы. Может быть, от этого у него резко ухудшилось и без того плохое здоровье. Его постоянно мучили бессонница, сильные головные боли, пошаливало сердце. Кровяное давление нередко подскакивало до двухсот и выше. Как только заходил острый разговор, лицо Говорова начинало заметно дергаться. Генерал армии А. И. Антонов от имени Ставки приказал мне ежедневно в 24 часа переключать все телефоны на себя, брать управление войсками в свои руки, что бы Говоров мог спокойно отдыхать до утра.

Когда я сообщил об этом Леониду Александровичу, он махнул рукой:

- А!.. Если бы можно было отключать мозг... Я от разных дум не могу заснуть.

* * *

Воевать вместе с Говоровым мне довелось недолго. В конце марта 1945 года я был назначен начальником штаба 4-го Украинского фронта. Говоров все откладывал день моего отъезда. Да и мне, признаться, жалко было расставаться с этим талантливым военачальником и замечательным человеком.

Но в конце концов в один из погожих весенних дней я вылетел в Москву.

Там на аэродроме меня встретил офицер Генерального штаба и приводил к А. И. Антонову. Алексея Иннокентьевича я не видел больше года. И поэтому, переступив порог его кабинета, был поражен, когда навстречу поднялся грузный и совершенно седой генерал. Во всем его облике чувствовалась какая-то непроходящая усталость, - видимо, результат бессонных ночей и постоянного напряжения. Только большие темные глаза Алексея Иннокентьевича по-прежнему поблескивали молодо.

Антонов отличался высокой военной культурой, мыслил масштабно, глубоко. Он вносил на рассмотрение Ставки интересно задуманные и хорошо разработанные планы стратегических операций. Но не всегда умел до конца отстаивать их.

Мы тепло поздоровались. Я поздравил Антонова с утверждением его в должности начальника Генерального штаба. Разговор сразу же зашел об обстановке в Прибалтике. Антонов поинтересовался, как я считаю: не лучше ли нашим войскам перейти там к обороне и часть сил перебросить на другие направления или продолжать доколачивать прижатого к морю неприятеля?

- Для разгрома курляндской группировки у Второго Прибалтийского фронта сил маловато, - ответил я, - а для активной обороны более чем достаточно. Одну, а то и две армии оттуда можно снять

Забегая вперед, скажу, что у Говорова Ставка почти ничего брать не стала. Немецко-фашистские войска были надежно блокированы на полуострове до конца войны и в мае 1945 года капитулировали.