Трудные дороги освобождения. Третья битва за Харьков - [51]

Итогом четырёхдневных боёв группы Дитриха явилось только то, что ей удалось не допустить 6-й гвардейский кавкорпус в Мерефу, где он мог соединиться с наступавшими на этот населённый пункт соединениями 40-й армии. Однако корпус оттянул на себя значительные силы немцев, которыми Ланц не смог воспользоваться для обороны Харькова на других направлениях.

14 февраля успешно закончился рейд группы Пайпера по вызволению из окружения 320-й пехотной дивизии. В этот день остатки дивизии Постеля вышли к своим через Красный Лиман. Сама же группа Пайпера отошла к Мерефе через Змиев [20; 63].

Для вызволения из советского кольца северного соседа дивизии Постеля, 298-й пехотной дивизии, подвижной группы у немцев не нашлось. Сама дивизия из окружения, несмотря на всю «рыхлость» его фронта, вырваться не смогла и была полностью уничтожена. В расположение танкового корпуса СС вышли только отдельные небольшие группы её солдат и офицеров [20; 64].

Эти маленькие триумфы эсэсовских вояк состоялись в то время, когда войска 40-й армии уже были на окраинах Харькова и даже продвигались к центральным районам города.

Генерал Ланц, получив приказ на удержание Харькова от своего нового командующего, пытался как-то стабилизировать положение. Первым шагом стал приказ полку «Германия» дивизии «Рейх», который оборонялся на восточных подступах к Харькову против войск 69-й армии М.И. Казакова, подтянуться ближе к городу. Следующий приказ полетел Дитриху: ему приказывалось прекратить наступательные действия против 6-го гвардейского кавалерийского корпуса и как можно скорее высвободить участвовавшие в них части для обороны Харькова. Успех «миссии Пайпера» дал в руки Ланца ещё один «инструмент обороны». Правда, не очень важного качества, но всё-таки. Речь идёт о 320-й пехотной дивизии. Её сильно потрёпанные части, утратившие почти всё тяжёлое вооружение, тем не менее тут же получили задачу сосредоточиться к югу от Харькова в качестве резерва корпуса Хауссера. Здесь их можно было использовать против двигавшихся к городу с этого направления частей 12-го танкового корпуса и 62-й гвардейской стрелковой дивизии [19; 392 – 393], [20; 67]. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба.

В составе двух эсэсовских дивизий на тот момент оставалось боеготовыми всего 74 танка и 39 САУ «Штурмгешюц»: в дивизии «Рейх» – 21 танк и 18 САУ; в дивизии «Лейбштандарт» – 53 танка и 21 САУ [19; 393], [20; 68]. Напомню, что накануне вступления в бои с советскими войсками под Харьковом танковый парк этих дивизий насчитывал 223 машины (92 танка в «Лейбштандарте» и 131 танк в «Рейхе»; см. данные выше). И это без учёта САУ.

Как видим, потери танков были очень существенными. Особенно в дивизии «Рейх». Поэтому в этой дивизии даже стали использовать захваченные советские танки (1 КВ и 5 Т-34) [19; 393], [20; 68].

Понимая всю критичность ситуации, Ланц вылетел в 8.00 14 февраля для совещания к Хауссеру в Мерефу и на месте убедился в том, что у танкового корпуса СС взять для перекрытия бреши в обороне на западе и северо-западе города просто нечего. Третья танкогренадёрская дивизия эсэсовского корпуса, на которую рассчитывал Ланц, только прибывала в район Харькова. Но и её силы (полк «Туле»), по приказу Манштейна, занимали оборону в 40 км к западу от города с целью воспрепятствовать продвижению войск Красной Армии в этом направлении [19; 393 – 394], [20; 68]. Т.е. Манштейн никаких иллюзий в отношении удержания Харькова не питал, а потому, видимо, и решил не бросать «свеженькую» эсэсовскую дивизию (да ещё прибывающую по частям) под «русский каток» – она всё равно в городе ничего не могла изменить. Командующий группы армий «Юг» решил использовать силы этой дивизии с большей пользой. Забота же Манштейна о группе Ланца в данный момент выразилась в том, что он отдал приказ её командующему (т.е. генералу Ланцу) о перебазировании штаба группы из Харькова в Полтаву, чем ещё раз подтвердил, что с большим скепсисом смотрит на возможность удержания Харькова [19; 394], [20; 68 – 69].

Насколько легче стало от последнего распоряжения Манштейна Ланцу, который имел «в своём багаже» неоднократные категорические приказы фюрера, повторённые к тому же самим Манштейном, об удержании Харькова – большой вопрос. Единственное, что у него могло появиться в этот момент, так это уверенность, что в самом Харькове он голову не сложит и в советский плен именно там не попадёт.

Дальше события для немцев приобрели обвальный характер.

Танки 15-го танкового корпуса овладели наконец территорией Харьковского тракторного завода и вступили на окраины города.

14 февраля с востока продолжала напирать активизировавшая свои действия накануне 69-я армия М.И. Казакова. Её напор привёл к тому, что дивизия «Рейх» уже была не в состоянии удерживать позиции к востоку от города, о чём её командир Валь и сообщил в 15.30 Хауссеру. Последний среагировал мгновенно: по радио он запросил у штаба армейской группы Ланца разрешения отдать приказ на отход в 16.30 этого же дня. При этом данная просьба фактически просьбой не являлась, ибо Хауссер ставил в своём сообщении Ланцу ультиматум: если до 16.30 приказа на отход из штаба группы не последует, то он, Хауссер, сам отдаст его. В ответ Ланц напомнил Хауссеру о директивах Гитлера и Манштейна, а также попытался указанием, казалось бы, на чисто военно-тактические соображения апеллировать и к совести Хауссера: он отметил в своём сообщении, что если дивизия корпуса СС «Рейх» отступит, то она потеряет локтевую связь с дивизией «Великая Германия», правый фланг которой тогда повиснет в воздухе, а следовательно, для этой дивизии создаётся угроза обхода, удара во фланг и даже тыл.