Трудные дети - [14]

   Он не спорил, пропустил и даже не пошел следом, чтобы закрыть комнату на замок. А я быстрее юркнула под одеяло и задумалась.

   Все-таки беспризорники гордые. У таких как я, своя, больная и раненая гордость. Свой кодекс, своя честь, непонятная и непринимаемая обычным миром. Предательство, воровство, убийство, ненависть, любовь, верность - у нас все эти понятия есть. И даже куда более четкие и ясные, чем у добропорядочных людей, живущих обычной жизнью. Просто они другие, не всегда применимые к миру, где люди юлят между законами государства и насаждаемой морали. Нам проще. И чем старше мы становимся, тем проще становится.

   Мое поведение было продиктовано той гордостью, которая напоминает вызов раненого зверя, порыкивающего на лекаря, пытающегося вылечить его. Я не хотела быть обязанной Марату. Не хотела без спроса брать у него что-то, внутренне приравнивая это к воровству. В моих действиях и мыслях тогда проскальзывали уличные законы, углы которых стерлись со временем. Но тогда мне казалось это предательством - взять что-то у него без него. Воровать у человека, помогающего тебе, победившего тебя - не есть хорошо. И почему-то я, дикая, нелюдимая и выросшая на улице, это четко осознавала.

   Глава 5.

   Оксана.

   Стоило мне уехать на полгода, как наша жизнь внезапно изменилась. Причем самого этого изменения я не уловила. Так часто случается, когда происходит что-то важное. Ты никогда не знаешь, важное ли это событие в твоей жизни или нет. Об этом ты можешь рассуждать потом, позже, оглядываясь назад и как бы прикидывая, сколько в твоей жизни поменялось после какого-то поступка.

   Тогда я просто приехала из Чехии, куда ездила учиться по обмену. Я была радостной, очень счастливой, истосковавшейся по родной стране и родным людям, которых долго не видела. Но меня волновали не все люди. Я жутко скучала по Марату. Я хотела его видеть, обнимать и целовать, зная, что после долгой разлуки поцелуи окажутся еще слаще, губы - еще прянее, а объятия - только крепче.

   Он не смог вместе со мной поехать в Чехию. Хотя у него были все шансы. Он же лучший студент на своем курсе, пример для подражания, причем для многих. Очень многих. Марат всего добивался сам, и люди его за это уважали. Некоторые даже боялись, хотя лично я не могла понять, как можно его бояться.

   Но съездить вместе у нас все равно не получилось. Мой папа мне все-таки немного помог, хотя я и без его помощи бы поехала. Папа мог помочь и Марату, но характер у него был не такой. В смысле, у папы. Хотя по сравнению с другими молодыми людьми, Марат у отца пользовался уважением, и папа очень часто прислушивался к мнению моего молодого человека. А вот с поездкой помогать не спешил. Из-за чего я безумно расстраивалась. Это же был такой шанс - полгода с Маратом наедине. Только он и я. Мы вместе, далеко от всего мира. И я не уверена, что будь мы с Маратом вместе в Чехии, я бы торопилась так оттуда уехать.

   Но теперь я ехала в такси, подпрыгивая от нетерпения и выглядывая в окно, в надежде ухватить взглядом знакомый дом, подъезд. Я всей душой рвалась домой - не к родителям, а именно домой. К Марату.

   Таксист помог мне выгрузить чемоданы, даже занес их на второй этаж, и, забрав деньги, легко выбежал на улицу. Я же кинулась на Марата, крепко обхватив его ногами за талию, а руками - за шею. Я была как голодная, дорвавшаяся в один момент до любимых яств. Марат тоже был рад и немного удивлен тем, что я приехала раньше срока. Но я не могла. Не могла больше в маленькой, красивой и такой одинокой Праге без него.

   - Ксюша? - удивленно вскинул черные брови вразлет Марат и застыл в дверях. Я радостно кивнула, ослепительно улыбаясь, и влетела в теплые, большие объятия, в которых могла с легкостью затеряться. - Ты что здесь делаешь?

- Я приехала! Марат, как же я соскучилась!

   Счастливо рассмеялась - звонко, так что мой переливающийся колокольчиками смех отскакивал от исписанных ругательствами и признаниями в любви стен. Не умела никогда прятать эмоции, особенно когда они сильны. Вот и сейчас еле сдерживалась, чтобы не начать прыгать от радости. Я дома. Наконец-то дома.

   - Я так соскучилась, - я лихорадочно шептала, обхватывая слегка колючие щеки. Без меня даже побриться забывает. - Я дома!

Он гортанно рассмеялся, откинув голову и сверкнув белозубой улыбкой.

- Дома.

   Я снова притягиваю его голову ближе, путаясь пальцами в отросших черных прядях. Мне мало его, мне хочется больше. И Марат это чувствует, он дает мне больше, сильно сжимая в объятиях, так что трещат кости. Я удивленно охнула и оторвалась от его губ, встречаясь взглядом с потемневшими серыми глазами, которые смотрели на меня со знакомой заботой, нежностью и присущим только им выражением вызова всему миру.

   - Ты собралась прямо на лестнице? - дернув кадыком, поинтересовался парень, кивая на лестничную клетку позади нее. - В принципе, я не против, а очень даже за...

   В его голосе столько решимости и обещания, что зная Марата, я понимаю - он действительно не против. А очень даже за. Его "за" я ощущаю, внутренне сжимаясь от желания. И только потом до меня доходит смысл его слов! Господи, мы же на лестнице! Тут соседи, дети ходят. А входная дверь по-прежнему нараспашку, чемоданы перегородили проход, а мы...