Трудное восхождение - [51]

— Вы знаете, что это будет значить для вашей карьеры, — повторила миссис Далвуд.

— У меня ее нет, — ответил Граймс. — Больше нет.

Почему-то это не имело никакого значения.

Полет до Кобенхевена проходил не слишком приятно.

Комиссар даже не пыталась скрывать свои чувства — особенно те, которые относились к Граймсу. Он знал, что Розалин на его стороне — но чем могла помочь простая горничная? Она бы сделала многое, чтобы он чувствовал себя не таким несчастным, но ее хозяйка потрудилась этого нее допустить. Офицеры пока были на стороне Граймса — но их лояльность уже пошатнулась. Все верно — им тоже надо заботиться о карьере. Но Граймс по-прежнему был капитаном, они были обязаны выполнять его приказы — и Комиссар тоже хорошо это знала. Как ни странно, только Холлистер — новичок, изгой — откровенно демонстрировал симпатию. Но он лучше остальных знал, что творилось в голове у Граймса.

Наконец оба корабля вышли в нормальный континуум на орбите Сканди — над самым поясом ван Аллена. Этот Андерсен, мрачно отметил про себя Граймс, — навигатор и пилот высочайшего класса. Он прямо сказал об этом в передатчик. Изображение капитана на экране жизнерадостно ухмыльнулось.

— Нормальные стандарты Королевского флота Скандии, капитан. Сейчас я отпущу вас и полечу сзади. Держите курс на бакен Кобенхевенской Базы, — он снова усмехнулся: — И не вздумайте чего-нибудь вытворить.

— Что я могу сделать? — сказал Граймс — не столь радостно.

— Не знаю. Но я слышал о вас, лейтенант Граймс. У вас репутация человека, который может выпутаться из любой ситуации.

— Боюсь, я потерял свою репутацию, капитан.

Глядя в иллюминатор, Граймс видел, как магнитные якоря втянулись в свои гнезда в обшивке «Принцессы Хельги». Затем, одновременно, и он, и Андерсен, включили боковую тягу. Корабли разошлись, буферы сдулись и тоже втянулись в корпус.

Послушный воле капитана, «Щитомордник», пошел на снижение. Под ним лежала Скандия — бело-зелено-голубая с золотом сфера. Граймс вел корабль, как никогда. Возможно, он в последний раз управляет кораблем — Комиссар проследит, чтобы так оно и было. Лейтенант пожал плечами. Что ж, надо по крайней мере от души насладиться полетом. Он заметил, что Бидль, фон Танненбаум и Словотный смотрят на него с подозрением, и рассмеялся — нетрудно было догадаться, о чем они думают.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я не собираюсь уйти во вспышке славы. Радист, можешь нацелиться вон на тот бакен?

— Есть, капитан, — ответил Словотный и покраснел: — Чертовски стыдно, капитан.

— Все будет хорошо, — сказал Граймс с уверенностью, которой не чувствовал и снова пожал плечами. По крайней мере, эта железная леди со своими железными дружками не сидела в рубке и не нарушала горькую сладость его последнего полета.

«Щитомордник» снижался прямо и точно, парируя каждый порыв ветра боковым выбросом. Внизу вырастали моря и континенты; реки, леса, горы, города различались все яснее.

Появился космопорт и треугольник мигающих красных огней, в центре которого Граймс должен был посадить корабль. Он бросил его вниз — и снова недоверие мелькнуло на лицах офицеров. Но почти в последнюю секунду Граймс включил инерционный двигатель. Корабль вздрогнул и завис в считанных дюймах над бетоном посадочной площадки. Затем неровный шум двигателя прервался, и «Щитомордник» опустился, взвизгнув амортизаторами.

— Двигатели — стоп, — спокойно скомандовал Граймс.

Он смотрел в иллюминатор — на солдат, которые кольцом выстраивались вокруг корабля.

— Мы под арестом, сэр? — спросил фон Танненбаум.

— Просто почетный караул для Комиссара, — устало отозвался Граймс.

Слова Граймса не приняли слишком серьезно — но он оказался, на удивление, недалек от истины. Солдаты оказались королевскими телохранителями и в итоге действительно доставили Комиссара Далвуд во дворец. Но это произошло уже после того, как самого короля приняли на борту «Щитомордника» по всем правилам. Точнее, по всем правилам, какие Граймс с офицерами успели вычитать в брошюре «Поведение в присутствии иностранных сановников. Общие инструкции». Граймс, конечно, мог бы обратиться за советом к Комиссару — в отличие от него, она вращалась в дипломатических кругах. Ну уж нет… Он все еще капитан на этом корабле. К счастью, портовые власти предупредили о визите Его Скандийского Величества заранее.

Король Эрик оказался молодым великаном с великолепной мускулатурой, ледяными голубыми глазами, висячими светлыми усами и длинными локонами. Парадное облачение состояло из мешковатых белых брюк, заправленных в ботинки из нешлифованной кожи, рубашки с коротким рукавом и блестящей кольчуги. Его голову украшал рогатый шлем, а в руках он нес короткий боевой топор. Офицеры, сопровождавшие его — кроме капитана Андерсена, который только что приземлился, — были одеты в том же стиле, только рога на шлемах покороче, а топоры поменьше. Андерсен остался в обычной капитанской форме.

В кабинете Граймса сразу стало тесно. Король с тремя офицерами, Андерсен… и, разумеется, Комиссар в сопровождении своего верного Джона. Сидели только Король Эрик и миссис Далвуд.

От Джона, пришлось признать, была некоторая польза. Он смешивал и подавал напитки не хуже заправского бармена. Он раздавал сигареты, сигариллы и сигары. Миссис Далвуд тоже оказалась полезна. Граймс не привык иметь дело с королями, с живыми королями, а она привыкла. Она разговаривала с королем доброжелательно, но твердо. Не выказывая неуважения, она умудрилась создать впечатление, что равна по рангу и даже чуть-чуть превосходит правнука пиратского капитана. Поначалу Граймс опасался, что Его величество пустит в ход свой церемониальный топорик — весьма острый. Но странное дело: король Эрик, казалось, тоже наслаждался ситуацией.