Трудное счастье - [25]

Отнеся вещи в машину, Том снова зашел на кухню.

— Папа, ты снова рассказываешь эту старую историю про корюшку и башмак?

— Не тебе, не тебе. Ты отправляйся и оставь нас втроем, чтобы мы могли без помех жарить рыбу. Робби, у меня в машине шесть баночек пива. Пойди, поставь их в холодильник, но одна пусть останется, замешаем на ней тесто.

— Хорошо, дедушка.

— Ну что ж, мы с мамой собрались. — С этими словами Том двинулся к автомобилю, и вся семья за ним. Здесь они с отцом обнялись на прощание. Это было настоящее крепкое мужское объятие, с похлопыванием по спине. — Спасибо, что согласился посидеть с детьми.

— Ты что, шутишь? Жаль, что мне так редко это удается. Я с ними просто молодею. Хорошо отдохни со своей невестой.

— Ладно.

— И, Клэр, — добавил Уэсли, — если он будет плохо себя вести, засунь ему в ботинок рыбу. Мужу надо время от времени напоминать, какая у него славная жена.

Тому для этого не нужна была рыбка в башмаке. Он знал, каким сокровищем обладал, и, вспомнив былую галантность, придержал для нее дверцу автомобиля.

— Ух ты! — Клэр проскользнула в машину. — Мне наше путешествие уже нравится.

Том захлопнул дверцу, сел за руль, и они тронулись в путь, помахав детям на прощание. Клэр откинулась на сиденье и, запрокинув голову, сказала:

— Просто не верится, что мы на самом деле едем! — Она импульсивно обняла мужа за шею и чмокнула в щеку. — Я так давно об этом мечтала. Нам будет так хорошо. — Клэр пальцем провела по шее Тома, скользнув в открытый ворот его рубашки, потом улыбнулась сама себе и снова откинулась на спинку сиденья.

Они добрались до портового города перед закатом и без труда нашли гостиницу с поэтическим названием «Обитель». Она была расположена на севере от центра на Лондонской дороге — обсаженном деревьями шоссе, где в начале века — золотые годы для Дулута — появились самые стильные особняки того времени. Дом, в двадцать пять комнат, когда-то принадлежавший богатому владельцу железных рудников, находился на высоком мысу, который вклинивался в озеро Верхнее. Гостиница была окружена деревьями и лужайками, и от дороги ее отделяли густые посадки и пруд со стайкой ручных уток. Когда Том и Клэр вылезали из машины, утки окружили их, потряхивая хвостиками и крыльями и прося подачки.

В доме гостей проводили в огромную комнату с окнами на юг. Сами окна были широченными, и стекла покоились в массивных медных рамах, в ванную надо было спускаться по ступенькам, а антикварная кровать оказалась такой высокой, что навряд ли разместилась бы под потолком какого-нибудь современного дома. Вид из окон потрясал. На восток раскинулись шесть акров изумрудно-зеленых полей, упирающихся в высокие скалы, окаймляющие озеро. На горизонте тонкие струйки дыма поднимались от прибывающих танкеров и уходящих сухогрузов с зерном. Границы владения обозначались очень старыми соснами, а направо раскинулся сад, насчитывающий шестьдесят лет и террасами спускающийся к фруктовым посадкам, а далее к каменной стене прилепилась лестница с перилами, ведущая на берег озера.

Когда владелец гостиницы закрыл дверь их комнаты, Клэр подошла к окну, открыла его и восхищенно выдохнула:

— Вот это да.

Легкий ветерок принес запах сосновой смолы и жимолости, цветущей на террасе внизу. Ощущая ладонями прохладу медных рам, Клэр выглянула в окно, всеми органами чувств впитывая безмятежность окружающей красоты.

— Вот это да, — снова повторила она, когда Том кинул ключи от автомобиля на резной комод с мраморной крышкой.

Гарднер подошел к жене и обнял ее за плечи. «Расскажи ей, — потребовал внутренний голос. — Расскажи ей все и покончи с этим, чтобы оставшееся время провести здесь с ней счастливо». Но если он расскажет ей, то это почти волшебное совершенство нарушится. Она так счастлива, что он не может поступить с ней жестоко. И с собой тоже.

— Откупорить вино? — спросил он, надеясь, что с вином все станет проще.

— Мм… да. Вина, дай мне вина, — мечтательно проговорила Клэр, плотно обхватывая себя руками и прижимаясь к его груди.

В течение восемнадцати лет она была его единственной любовницей, удивительно, что она до сих пор его возбуждала, но и сейчас желание накрыло их, словно огромной волной, и понесло сквозь поцелуи, налитое и выпитое вино, — к тому моменту, когда они разделись и легли в постель. После их приезда прошло всего несколько минут. А потом сила ощущений ошеломила обоих и стерла из памяти Тома решимость раскрыть секрет. Когда все закончилось, Клэр спросила:

— Ты думал когда-нибудь, что так будет спустя столько лет?

— Нет, — прошептал он едва слышно, — никогда не думал.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю.

Она прикоснулась к его лицу.

— Ты такой хмурый, Том… Что случилось? Я все время думаю, что что-то не так. Ты весь в своих мыслях.

Он улыбнулся жене и, взяв ее руку, поцеловал в ладонь, затем поднялся с кровати и через минуту снова вернулся с наполненными вином бокалами. Взбив подушки, сел рядом с Клэр.

— За тебя и меня, — произнес Том, — и за наступающий удачный школьный год.

Они выпили, потом он примостил свой бокал на колене и посмотрел в окно у подножия кровати, прогоняя в голове различные варианты объяснения по поводу Моники и Кента Аренс, боясь предстоящего разговора и понимая, что он должен произойти.