Трудное счастье - [17]

Секс… такая непреодолимая сила. В последнее время она все чаще задумывалась над этим, особенно после того, как ее лучшая подруга Эрин призналась, что они с Риком этим летом совершили запретное. Но Челси еще ни с кем не встречалась так долго, как Эрин с Риком. Были, конечно, мальчики, которые ей нравились, и они ее ласкали и пытались соблазнять. Но дело никогда не доходило до той черты, где ей бы пришлось всерьез задуматься о «Самом Стыдном» (так они с Эрин называли это). Лежа в постели, Челси Гарднер раздумывала о сексе, и ощущала тепло августовской ночи, и слышала, как в комнате брата наконец выключили радио и музыка умолкла. В шкафу покоилась пара новых кроссовок, школьный год обещал принести много интересного и необычного, и Челси пожелала себе, чтобы ни один парень не стал настолько важен для нее, чтобы потерять из-за него рассудок, пусть хотя бы на время учебы в школе. Она хотела поступить в колледж, сделать карьеру, а потом выйти замуж, иметь семью, как у папы с мамой, и чтобы быть друг для друга единственными и любить друг друга, даже через много лет. Челси мечтала о доме и семье, такой, как ее семья, где все пользовались любовью и уважением. Она понимала, что такая мечта может никогда не сбыться, если сейчас она свяжется с каким-нибудь парнем и забеременеет от него.

Она может подождать. И подождет.

А пока надо быть благодарной за то, что, ложась каждый вечер спать, она чувствует себя уверенно и защищено, и понимает, что ее семья — лучшая в мире.

На следующее утро мысли о Кенте Аренсе постоянно одолевали Тома. Бреясь и причесываясь, он разглядывал свое отражение в зеркале и пытался вспомнить, насколько Кент похож на него. Стоило ему подумать о парне, и он ощущал, как что-то происходило в душе — сердце сжималось, лицо начинало греть — от ожидания встречи и возбуждения. У него есть еще ребенок, третий, кроме тех двух, о которых все знали, и в его крови — новое сочетание генов, что принесет ему другое будущее, позволит добиться других целей, отправиться в другие места, может быть, подарить Тому внуков. Тот факт, что Кент и не подозревает, кто его отец, добавляло к чувствам Гарднера новое беспокойство за мальчика. Все эти ощущения были особенно дороги для Тома, и в то же время вызывали тревогу, ведь неизвестно, как может измениться его жизнь с появлением в ней Кента.

К 11.30, когда новички собрались в библиотеке, директор школы тоже отправился на встречу, едва сдерживая нетерпение, с убыстрившимся пульсом. Зайти туда и встретиться взглядом с семнадцатилетним юношей, впервые без сомнения зная, что это твой сын…

Будь осторожен, Том. Не подходи к нему сразу, не наблюдай слишком явно, не оказывай никакого предпочтения; в зале будут и другие учителя. Действительно, несколько коллег Тома уже пришли и встречали учеников у дверей, когда он появился в библиотеке. Там были школьная библиотекарь миссис Хафф, завуч Норин Альтман, трое кураторов, вместе с Джоан Берлатски, и несколько тренеров. У дверей также собрались те учащиеся, что должны были сегодня исполнять роль гидов.

Том поздоровался со всеми, но в ту же минуту его внимание переключилось на поиски Кента Аренса.

Он без труда обнаружил юношу, ведь тот на полголовы возвышался над всеми окружающими. Кент стоял у книжных полок и, склонив темноволосую голову, листал какой-то том. Его плечи казались еще шире из-за обтягивающей голубой клетчатой рубашки с короткими, до хруста отглаженными рукавами.

«Мой сын, — с колотящимся сердцем и вспыхнувшим лицом подумал Гарднер. — Пресвятая Дева, Матерь Божья… Этот мальчик — мой сын! — Сможет ли он когда-нибудь посмотреть на юношу и остаться спокойным. — Мой сын, вся жизнь которого до настоящего момента прошла мимо меня».

Кент поднял глаза, заметил, что за ним наблюдают, и улыбнулся.

Том улыбнулся в ответ и направился к Кенту, который ставил книгу на место.

— Здравствуй, Кент. Как прошел разговор с тренером Гормэном?

Такой взрослый, думал Том, восхищаясь тем, как держится этот молодой человек. Пожимая протянутую руку, он ощутил словно некий толчок. Если и существует такое чувство, как отцовская любовь, то он испытал его в ту же секунду, как коснулся руки сына: безрассудный взрыв эмоций и осознание своего отцовства.

Рукопожатие было коротким.

— Меня приняли в команду защитником.

— Хорошо, я рад это слышать.

— Большое спасибо, что устроили мне встречу с тренером, это очень помогло.

Они еще разговаривали, когда в зал вошла Челси Гарднер и, улыбаясь, поздоровалась со знакомыми ребятами. Миссис Берлатски сказала:

— Привет, Челси. Спасибо, что пришла нам помочь.

— Что вы, не за что.

— Угощайся — вот пирожные и напитки.

— Спасибо, миссис Берлатски.

Челси увидела накрытый стол в центре зала и подошла к нему. В короткой белой разлетающейся юбочке и ярко-розовом облегающем топе, она выглядела так, словно собралась на теннисный корт. Кожа Челси была загорелой, макияж — простым, ногти не накрашены, спадавшие на плечи волосы по бокам зачесаны наверх и скреплены гребнями, а челка задорно торчала. Девушка и двигалась с быстротой и ловкостью теннисистки. Она взяла банку с охлажденным апельсиновым напитком и, открывая крышку, оглядела толпу собравшихся. Отпив глоток, она заметила, что ее отец разговаривает с высоким, симпатичным темноволосым парнем, которого Челси никогда до этого не видела. Напиток был тотчас же забыт. «Ух ты», — подумала она и двинулась к ним. — Привет, папа, — широко улыбаясь, сказала Челси. Том обернулся, стараясь подавить тревогу, возникшую при появлении дочери. Когда предыдущей ночью она заглянула в их спальню и заявила, что сегодня придет на встречу с новичками, он не смог придумать никакого предлога, чтобы не пустить ее. И все равно это оказалось бы бессмысленным: как бы он сумел удержать дочь от встречи с Кентом Аренсом? Том приобнял ее за плечи: