Трудное примирение - [52]

Он купил этот дом для нее и, за исключением нескольких первых месяцев, едва ли вообще сюда заглядывал. Люк так верил в нее, подумала она с тоской. Люк был уверен, что она вернется. Теперь она дала ему понять, что сама-то не имела к нему равного доверия. Она ни о чем не просила, ничего не ждала, вполне естественно, что ничего и не получила.

— Он уже спит? — Люк застыл в дверях, его неподвижная поза не могла скрыть трепет живой жизни. Хотя темный взгляд его полуприкрытых глаз был абсолютно непроницаем.

Она прочистила горло.

— Он просто отключился, как лампочка. Должно быть, ты его совершенно вымотал. Такое с ним редко бывает.

Люк легонько пожал плечами.

— Да ни к чему я его не принуждал. Со мной он вел себя просто отменно, но я подозреваю, что приступы упрямства, которые я видел до этого, тоже не редкость.

— Он немного взвинчен, — извиняющимся тоном сказала она.

— Он очень сообразительный ребенок. Ему как можно скорее надо начать учиться.

Она побледнела от ужаса.

— Но я не хочу никуда его отправлять.

Люк вздернул брови.

— Разве я сказал что-то подобное? Совершенно не обязательно отправлять его в закрытую школу. В Риме есть прекрасная школа для одаренных детей. Возможность общаться с равными себе пойдет Дэниэлу только на пользу. — Он глубоко вздохнул и украдкой глянул на нее, но она этого не заметила. Сжав губы, она смотрела себе под ноги. — Он уже немного великоват для того, чтобы позволять себе капризничать. Лишнюю энергию надо направить в правильное русло.

— Ты слишком придираешься! — возмутилась она.

— И в мыслях не было. Он, безусловно, куда уравновешенней меня в его возрасте, но ему необходимо гораздо больше занятий. Или ты предпочитаешь, чтобы он так и продолжал черпать знания из телевизора?

Кэтрин сильно покраснела, но возражать не стала, со стыдом признавшись себе, что он имел некоторые основания так говорить.

— Я старалась, как могла.

— В общем и целом это очень счастливый и уверенный в себе ребенок. Я понимаю, чего тебе это стоило, тем более что, как неоднократно Дэниэл давал мне понять, вы были очень стеснены в средствах.

Похвала не помогла Кэтрин расслабиться. Люк был так замкнут, так далек от нее. Исподтишка глянув на его смуглое лицо, она заметила, что оно слегка подергивается, и подумала, что же он сейчас чувствует, если никак не может взять себя в руки.

— То, что ты сказала мне утром, это правда? Или ты придумала это на месте? — нарочито бесстрастно спросил он. — Ты действительно верила, что я бы настаивал на аборте?

Краска отлила от ее лица.

— Если так формулировать, получается слишком…

— Жестоко? Бесчеловечно? Эгоистично? — предложил он ей на выбор, а его глаза играли как два золотистых язычка пламени на ее измученном лице. — Видимо, именно таким я тогда тебе и представлялся.

В ответ на эти несправедливые слова она смущенно замотала головой.

— Нет… просто когда что-то встает у тебя на пути, ты просто отбрасываешь это, — запинаясь, выговорила она, подозревая, что ей не слишком удается выразить то, что она хочет сказать. — Я чувствовала, что мне тогда против тебя не выстоять. Вот этого я и боялась больше всего. Ты мог меня убедить…

Видно было, как у него напряглись все до единой мышцы.

— Per amor di Dio, как же я вел себя с тобой, что ты так обо мне думала!

Все шло не так, как она надеялась. Беспорядочная смесь смутных страхов и эмоций, которые она переживала пять лет назад, предстала перед Люком в слишком конкретном виде, что было очень опасно.

— Да нет, совсем не так. Неужели ты не понимаешь, что, чем дольше я об этом молчала, тем труднее мне было рассказать?

— Я понимаю только, что ты меня очень боялась и была уверена, что я пойду на убийство собственного неродившегося ребенка потому лишь, что мне так удобнее. Но даже когда я еще и сам не знал, что люблю тебя, я ведь был очень к тебе привязан, — пробормотал он почти без всякого выражения. — И даже если бы я тебя вообще не любил, я бы никогда не пошел на такой вариант.

В глазах у нее застыли слезы. Она быстро заморгала.

— Прости, мне очень жаль. — Это был крик души.

Он криво усмехнулся.

— Похоже, мне должно быть жаль гораздо больше. Вот уж точно, что посеешь, то и пожнешь. Мы стояли вчера с тобой под венцом, но ты мне не верила. Ты так и не смогла набраться храбрости и рассказать про Дэниэла.

— Я просто трусиха… ты мог бы уже в этом убедиться. Во всяком случае, я не хотела портить свадьбу, — пробормотала она, не смея взглянуть на него, отлично понимая, как смешно и глупо это звучит.

Оба молчали. Нервы у нее были на пределе.

— Есть ли опасность, что эта неделя может принести нам прибавление семейства? — натянуто спросил он.

Когда до нее дошел смысл вопроса, она поняла, что очень скоро ей придется делать выбор, и нервно облизнула пересохшие губы.

— Почти никакой, — честно призналась она, как ни странно, до смешного смущенная этим неожиданным вопросом. Нынешняя позиция Люка не имела ничего общего с той, которую он обнаружил в тот день, когда они поссорились у бассейна, да и весь тот день теперь, казалось, отошел в далекое прошлое.

Если у него хватило деликатности не испустить при этом известии громкий вздох облегчения, то он все же должен был признать, что и она проявила понимание.