Трудная роль - [12]

– Еще вчера я понятия не имел о вашем существовании, а сегодня вы сидите в моей библиотеке и предлагаете свои услуги в качестве няни. Мадам, это очень неожиданно.

– Я знаю и прошу за это прощения. Но друтого выхода у меня нет. Я не желаю становиться любовницей месье Дюморне.

– Кто такой этот месье Дюморне?

– Один из так называемых друзей отца. Думаю, его жена понятия не имеет, что он с радостью поселил бы меня у себя в доме и оказал мне поддержку. Она очень милая женщина. А он сластолюбивый идиот.

– Таких мужчин большинство. А горничную вы с собой не привезли?

Девушка покачала головой и посмотрела на невыносимо аппетитный пирожок. При воспоминании о его начинке у Эванджелины потекли слюнки.

– Денег у меня было только на один билет. Я оставила Маргариту во Франции.

– Понимаю. – Ричард принял вид классического вельможи. Он смотрел на узкие языки пламени над догоравшими в камине углями и, казалось, был не прочь вздремнуть.

Если бы у Эванджелины под рукой был камень, она запустила бы им в Ричарда. Она вскочила и схватила плащ. Ему нет до нее никакого дела. Он не обратил бы на нее внимания даже в том случае, если бы она умирала на обочине. И плевать ему было бы на ее воспаление легких.

Ублюдок! Видите ли, она потревожила его покой. Больше всего на свете ей хотелось убежать из этой библиотеки, из этого проклятого замка и ни разу не оглянуться.

Но она не могла себе этого позволить.

Эванджелина сделала глубокий вдох и овладела собой.

– Я голодна. Можно перед уходом я съем что-нибудь? Хотя бы на кухне у вашей божественной поварихи?

– Съешьте пирожок, на который вы смотрите. – Он медленно поднялся и встал перед ней.

Эванджелина поняла, что смотрит на его снежно-белый галстук. Она была высока ростом, выше любой знакомой ей женщины. Томми Бар-юга прозвал ее жердью. Тогда ей было двенадцать лет, а ему тринадцать. Но когда она подняла глаза на герцога, то почувствовала себя коротышкой. Это было странное чувство. Ричард рассматривал ее с задумчивым выражением, которого она не понимала.

А он молчал и просто смотрел на нее. Все кончено. Она проиграла.

Она злилась. Он был холоден. Он не джентльмен.

– Ладно, я вовсе не так голодна. Не нужен мне ваш пирожок. Я ухожу.

Герцог схватил ее за руку и спокойно сказал:

– Не волнуйтесь, я накормлю вас. Правда, ваш аппетит слегка уменьшится, если вы все-таки съедите этот пирожок… Ах да. Теперь понял. Вам нужен хороший кусок мяса с гарниром. Отлично. – Он немного помедлил, а затем добавил:

– Я не могу поверить, что вы, юная леди, проделали весь путь из Франции без провожатых.

– Если бы у меня были провожатые, я избила бы вас не только руками, но и ногами!

Неужели он оскорбил ее до такой степени? Но слово не воробей… Ричард следил за тем, как ее глаза меняют цвет и превращаются из темно-карих в ореховые. Это было захватывающее зрелище.

Она еле слышно произнесла:

– Я вдова, милорд, а не шлюха.

– Знаю, черт побери. – Однако вместо извинения он добавил: – Во-первых, сейчас я отдам распоряжение моей экономке миссис Рейли приготовить вам комнату. Вы встретитесь с Эдмундом самое позднее утром. У вас есть какой-нибудь багаж?

Он еще не принял решения. Что ж, на его месте она поступила бы так же. Это был его наследник, его сын, причем любимый. Ему следовало соблюдать осторожность и подпускать к мальчику далеко не всякого.

– Только саквояж. Его взял Бассик. – Поскольку молчать дальше было невыносимо, она выпалила:

– Я приехала не умолять вас о помощи, а наниматься в няньки! Честная работа – вот и все, чего я прошу. Я не буду красть столовое серебро. Клянусь вам, я человек ответственный. Вы не разочаруетесь во мне.

Ее голос стал умоляющим. Она не была похожа на няню. По крайней мере, не была похожа на няню Ричарда миссис Такер, которая шлепала его, прижимала к объемистой груди, пела ему колыбельные, била по рукам, когда он был груб, и любила его, пока не умерла десять лет назад.

Он думал о том, как бы сидел здесь весь вечер в одиночестве, мучаясь бессильным гневом оттого, что ублюдок, убивший Робби Фарадея, все еще на свободе и наверняка смеется над ними, так как ушел живым и здоровым. Тут бы и бренди не помог.

Он не сможет подать ей обед в спальню. Это будет нехорошо. – Так что и надеяться не стоит. Тем более что ему это ни к чему.

– Понятно, – наконец сказал Ричард, не помня толком ее слов и зная лишь то, что они звучали очень жалобно. Он повернулся к ней спиной и провел пальцами по пышным волосам. – Проклятье!

– О Боже… Не понимаю, чем я так расстроила вас.

Теперь, когда эта девица не боится, что ее выставят, ее слова звучат довольно остроумно. Нет, не так. Она начала насмехаться над ним в тот момент, когда он переступил порог библиотеки.

– Приличия, мадам. Моя мать в Лондоне. А взять компаньонку, которая неотлучно находилась бы при вас и могла защитить ваше честное имя, мне негде.

Она улыбнулась.

– О, это неважно. Милорд, я вдова, а не молоденькая девушка, чистая и невинная, надеющаяся найти себе богатого мужа. Кроме того, мы с вами родня, хоть и дальняя. Конечно, никто не подумает, что вы хотите соблазнить меня.

– Мадам, вы абсолютно невежественны в том, что касается моей репутации.