Трудная наука побеждать - [72]

К концу дня в полосе обороны 7-й дивизии дымилось четырнадцать подбитых и сожженных танков. 29-й полк, закаленный, с сильными, если так можно выразиться, противотанковыми традициями, устоял в этом бою так же, как некогда в жестоких боях на ахтырском рубеже, а потом под Черкассами.

За день врагу удалось отвоевать пятьсот, кое-где до тысячи метров изрытой снарядами земли.

Сюда, к полковнику Дрычкину, в гористую местность, штаб артиллерии корпуса направил прибывший из армейского резерва 200-й минометный полк.

Главные события этого дня разыгрались в полосе обороны 5-й дивизии теперь уже генерал-майора П. И. Афонина. Ее боевые порядки атаковало около сотни танков и два пехотных полка, поддержанных огнем примерно двадцати артиллерийских и минометных батарей.

Противник двигался двумя большими группами. До двадцати бронеединиц на Маргит и около семидесяти — на Барбалу. Впереди, образуя острие клина, шли «тигры» и тяжелые самоходки. Они вели огонь с ходу и с коротких остановок. Середину клина составляли средние и легкие танки и бронетранспортеры с пехотой.

Вся эта масса войск наступала на позиции 11-го и 16-го гвардейских стрелковых полков и располагавшихся здесь же подразделений 64-й механизированной бригады 1-го механизированного корпуса.

Мела поземка, тяжкий гул танковых двигателей навис над заснеженными полями, что тянутся отсюда на северо-запад, запад и юго-запад. Именно туда, имея конечной целью Замоль, рвалась бронированная армада.

По всему 5-километровому фронту завязались огневые дуэли между танкистами врага и нашими артиллеристами.

Забегая вперед, скажу, что непрерывно прибывавшие из армейского резерва артиллерийские полки и дивизионы все более укрепляли оборону корпуса. К вечеру огневой щит 5-й дивизии состоял уже из двухсот стволов, начиная с 45-миллиметровых противотанковых пушек и кончая тяжелыми пушками-гаубицами 123-й артбригады.

Командующий армией оперативно реагировал на всякое изменение обстановки на нашем участке, особенно когда в наших докладах прогнозировались дальнейшие события. Мы в штабе, а войска на позициях постоянно чувствовали его твердую руку. В этот день, а в следующий особенно, бывали очень тяжелые моменты. Однако ии разу вышестоящий штаб не устроил нам дополнительную нервотрепку. Все переговоры были деловыми и лаконичными. Это помогало нам работать с полной отдачей.

Во второй половине дня танки и самоходки противника ворвались на передний край обороны 5-й дивизии. Яростно дрались воины 11-го полка. Когда в одном из батальонов были убиты командир и другие офицеры, командование взял на себя парторг полка капитан Ниязов. Он ликвидировал возникшее замешательство, и противник был отброшен.

Геройски дрались бойцы 2-й пулеметной роты. Их командир лейтенант Карабинников, когда почти все его солдаты и сержанты выбыли из строя, сам лег за пулемет и бился до последнего — пока не погиб, раздавленный танком.

Используя метель и плохую видимость, в боевые порядки 1-го батальона и артиллерийского дивизиона 64-й механизированной бригады проникли гитлеровцы. Крича по-русски «Свои! Свои!», они подошли вплотную к окопам и огневым позициям, где и были уничтожены в рукопашной схватке.

152-миллиметровые пушки-гаубицы не предназначены для стрельбы по танкам прямой наводкой. Однако артиллеристам 123-й тяжелой бригады пришлось применить и такой прием.

Десять танков, прорвавшись через боевые порядки 11-го полка, устремились на Замоль. В западной части села, на огородах, стоял 3-й дивизион 123-й бригады. Первой развернулась для стрельбы батарея, которой командовал старший лейтенант Машин. Он сам встал за панораму, навел перекрестие на надвигавшийся танк. Выстрел! Трехпудовый снаряд, попав под башню «тигра», сорвал ее с корпуса и отбросил, словно шляпку гриба. Затем Машин разбил второй танк. Остальные повернули вспять.

На другом участке пять вражеских машин уничтожил прямой наводкой 2-й дивизион этой бригады.

Соединение это было сформировано недавно, весной 1944 года, но успело уже хорошо зарекомендовать себя. Командовал им подполковник В. Ф. Прохоров. В Ясско-Кишиневской операции его тяжелые пушки-гаубицы, ведя дуэль с артиллерией противника, подавили огонь четырнадцати батарей. Теперь воины с таким же мастерством поражали танки прямой наводкой.

Генерал Афонин специально позвонил мне и попросил поблагодарить артиллеристов от имени гвардейцев 5-й дивизии. Он сказал, что огонь гаубиц произвел опустошение в рядах наступающих. Потом спросил:

— А про нашего богатыря, который «тигру» бока намял, слышали?

— О Юсупове? Слышал, но без подробностей…

— Да, о Юсупове. Он…

Тут проводная связь с дивизией прервалась. Противник обрушил очередной огневой налет на район нашего командного пункта. Особенно сильно обстреливал он колокольню, что находилась невдалеке.

О Юсупове мне досказал полковник Чиковани, который знал его еще по своей работе в 5-й дивизии.

«Королевский тигр», проползая над Юсуповым, обмял и осыпал стенки траншеи. Противотанковое ружье, которое солдат держал вертикально, оказалось погнутым. Тогда, выскочив из траншеи, Юсупов швырнул вдогонку танку бутылку с горючей смесью, а потом и противотанковую гранату. «Тигр» остановился, и вскоре многотонная стальная громадина горела костром. Гвардейцы кричали герою: «Молодец! Повторить!». А он только улыбался, вытирая пот с лица.