Трудная книга - [10]

«Сознаюсь по чистой совести: пока страшное горе не поразило нашу семью, я глубоко не задумывалась над этими вопросами, хотя через мои руки прошло множество буйных головушек с самыми различными судьбами. Теперь мне кажется, что большинство окружающих меня людей также равнодушно проходит мимо этого тревожного явления, так как непосредственно дело их не касается».

Но ведь это может коснуться каждого, не говоря уже о том, что каждый может сделаться предметом преступного нападения. Поэтому каждый, как человек и гражданин, должен думать и о путях жизни не с обывательской — «куда милиция смотрит?», — а с широкой общественной и даже исторической точки зрения. Ясно, что хулиганам и ворам в коммунизме не место. А куда мы их денем? Ведь для этого мало их посадить, их нужно искоренить. А каковы пути искоренения? Будучи порождением многих и многих общественных, бытовых и нравственных причин, явлений и факторов, преступность, в свою очередь, является, конечно, фактором тормозящим, влияющим на дальнейшее развитие состояния нравов. Одним словом, это вопрос широчайшего общественного значения, и к нему нужно привлечь такое же широкое общественное внимание и, прежде всего, повторяю, исследовать, идя по проверенной логической цепи: факты — явления — причины и от причин обратно, через искоренение их, — к преодолению явлений и исчезновению фактов. Ведь только исследование превратило древнюю мечту о ковре-самолете, о полете Икара к солнцу в действительность, позволило человеку преодолеть извечную силу земного притяжения и взлететь в космос. Только исследование позволило осуществить мечту средневековых алхимиков, проникнуть в недра материи, познать тайну атома, получить новую энергию и новые вещества.

Так и здесь, при взлете к вершинам нравственного совершенства, нам нужно многое исследовать, понять, разобраться — в себе, в человеке, в обществе. Да, и в обществе! — я не оговорился. Общество наше живое и растущее, на наших глазах в нем отмирает одно и появляется другое, на наших глазах оно изменяется применительно к требованиям времени и нуждам человека. И литература, как форма и выражение общественной мысли, не может не принимать самого активного участия в становлении общества. Все это, конечно, очень сложно и очень трудно и потому легкого чтения я читателю не обещаю: книга, видимо, будет не легкая и для писателя, и для читателя. Трудная книга.

И еще одно замечание. Читатель пошел у нас умный, заинтересованный, остро и самостоятельно мыслящий, умудренный диалектикой жизни, которая, отвечая на один вопрос, ставит другие. А потому он — въедливый, а иногда и недоверчивый. Читая книгу, он начинает разбираться в ней, сравнивает ее со своими наблюдениями и выводами, ищет границы между правдой и домыслом или вымыслом и определяет природу вымысла. Отсюда-то иногда рождаются читательское недоверие и настороженные вопросы: а то, что вы написали, — правда или вы придумали? А почему вы это написали? Сами вы сочинили или вам кто указал или приказал? — этими вопросами полны читательские письма. В журнале «Юность», а потом отдельной книжкой вышла моя трехлетняя переписка с Витей Петровым. Там ясно значилось: Григорий Медынский и Виктор Петров, «Повелевай счастьем», повесть в подлинных письмах, кроме того, в редакционном примечании было сказано, что повесть построена на подлинных письмах, с сохранением подлинных имен и фамилий, а в журнале были помещены даже фотографии обоих авторов. Несмотря на это — поразительное явление! — в очень многих читательских письмах ставился полный сомнения вопрос: «А был ли в действительности Виктор Петров? И не является ли он выдумкой писателя?»

А Седа Нарьян из Новых Гагр начала свое письмо к Петрову следующим вступлением: «Я не знаю, получите ли вы это письмо, Витя, и существуете ли вы на самом деле, ваши ли письма, слова, мысли опубликованы в журнале?» Получил Виктор ваше письмо, дорогая Седа, и мысли и слова, опубликованные в нашей с ним переписке, — его собственные слова и мысли.

А говорят — писатели выдумывают. Да разве такое выдумаешь?

Поэтому я считаю необходимым оговорить следующее. Книгу, посвященную конкретным вопросам жизни, и нужно, видимо, строить на таком же конкретном, взятом из живой жизни, материале. Писатель обычно оговаривает свое право на вымысел. Я от этого права отказываюсь. В этой книге не будет ни одного вымышленного положения и ни одного вымышленного лица или героя и только имена и фамилии, глядя по обстоятельствам, иногда могут быть изменены.

Вот, кажется, и все, что нужно сказать при выборе пути, здесь, у края стремнины, глядя как сливаются, борются и текут вместе Арагва «белая» и Арагва «черная».

…Ну что ж? Пора трогаться в путь!

Философия без философии

Пора трогаться в путь… Я бесконечно завидую С. С. Смирнову в его самоотверженной и неутомимой работе по прославлению героизма. Его розыски героев Брестской крепости вошли в нашу народную жизнь как великолепная страница той книги правды, которую пишет история, как яркий пример гражданского и писательского подвига. Завидую я Леониду Леонову и высоко ценю в числе прочих его несомненных заслуг светлое и благородное дело борьбы за сохранность нашей русской природы; Ираклию Андроникову, восстанавливающему золотые крохи биографии Лермонтова и вообще истории нашей культуры; Константину Лапину, исследующему по живым человеческим документам и судьбам прекраснейшее чувство любви. Все это — путь вверх, прямой путь вверх, ступени к вершинам, утверждение благородного начала в жизни, «белая» Арагва.