Труд писателя - [25]

В сильной мере помогает писателю и медицина: анализируя физиологию человека, он получает возможность понять и изобразить психологический облик своих героев. Психиатры высоко оценивают изображение Шекспиром умопомешательства Лира. Достоевский уже в молодые годы питал глубокий интерес к болезням мозга и нервной системы, изучая научную литературу по этим вопросам. Этот интерес к ущербной психике человека отразился на всем творчестве Достоевского, начиная с «Двойника» и кончая кошмаром Ивана в «Братьях Карамазовых». Как мы уже видели, своему медицинскому образованию многим был обязан и Чехов.

С большим вниманием относились писатели прошлого и к географии своей страны: Лесков, Короленко, Горький изучали ее «на ходу», в процессе постоянных разъездов и пеших путешествий по России (см. выше главку о путешествиях писателя). Если бы Л. Толстой не занимался всю жизнь сельским хозяйством, несомненно, побледнели бы в художественном отношении многие страницы «Утра помещика», «Анны Карениной», «Воскресения». Изучение писателем техники ярко проявилось во многих романах Мамина-Сибиряка, в «Цементе» и «Энергии» Гладкова, «Гидроцентрали» Шагинян и многих других образцах советской литературы.

Исключительно важны для писателя науки о человеческом обществе; владение этими знаниями особенно необходимо художникам слова. Бальзак на практике изучил законы политической экономии своей эпохи, обнаружив в результате этого изучения глубокое знание имущественных интересов. Общеизвестны замечания на этот счет основоположников марксизма. Маркс отмечал в «Капитале», что Бальзак «основательно изучил все оттенки скупости», что он отличался глубоким пониманием реальных отношений. Энгельс говорил Маргарет Гаркнесс о том, что из произведений Бальзака он «даже в смысле экономических деталей узнал больше (например, о перераспределении движимого и недвижимого имущества после революций), чем из книг всех специалистов — историков, экономистов, статистиков этого периода, вместе взятых»[28].

Как и Бальзак, Глеб Успенский изучал общественные проблемы в живом единстве науки и действительности. Если «народник 70-х годов», по очень четкой характеристике одного экономиста, «не имел никакого представления о классовом антагонизме внутри самого крестьянства», то Глеб Успенский «одиноко стоял со своим скептицизмом, отвечая иронической улыбкой на общую иллюзию. Со своим превосходным знанием крестьянства и со своим громадным артистическим талантом, проникавшим до самой сути явлений, он не мог не видеть, что индивидуализм сделался основой экономических отношений не только между ростовщиком и должником, но между крестьянами вообще»«Превосходное знание крестьянства» и громадный талант писателя, «проникавший до самой сути явлений», сочетались в Глебе Успенском с научным подходом к жизни, его полной свободой от утопических «иллюзий». В этом плане характерно, что именно Глеб Успенский задумал написать очерки «Власть капитала», а в очерке «Четверть лошади» превратил в людей «цифры и дроби» официозной правительственной статистики. Как многозначительно подчеркивал Ленин, Глеб Успенский в своих очерках «Буржуй», «Дохнуть некогда» и «Один на один» отобразил русскую действительность 60–80-х годов «в одно слово с Энгельсом» (то есть с работой Энгельса «Социальные отношения в России»)[29]. Так проницательный и опирающийся на действительность художник идет в ногу с гениальным исследователем.

Ряд писателей был многим обязан педагогике — науке о воспитании человека, столь важной для изображения в художественном слове его жизненного пути. Руссо был основоположником педагогического учения, основанного на «естественном состоянии»; в русской литературе проблемами педагогической науки глубоко интересовались Жуковский, Вл. Одоевский, Помяловский, Лев Толстой, который организовал свою школу для яснополянских ребят. Из советских писателей с педагогической наукой особенно сильно был связан Макаренко.

Особенно тесны связи художественной литературы с историей. Верное и глубокое изображение человека, общества, страны возможно только на основе изучения их прошлого, только в результате понимания тенденций их исторического развития. Чем лучше, — указывал Горький, — писатель «будет знать прошлое, тем более понятным явится для него настоящее время, тем сильнее и глубже почувствует он универсальную революционность нашего времени и широту его задач. Обязательно необходимо знать историю народа...»

Не случайно Шекспир штудирует исторические хроники Голиншеда, Шиллер усердно изучает историю Тридцатилетней войны и отпадения Нидерландов. Художникам слова история давала те «основательные данные» о прошлом, без которых, по замечанию Ибсена, «писателю в наше время приходится очень плохо». Не только ценные архивные данные использовались ими, но и объективный и беспристрастный метод: припомним здесь Пушкина, который требовал от драматурга «государственных мыслей историка». Горький неоднократно указывал молодым писателям на необходимость знать историю и социально-политическое мышление народа.

Вырабатывая мировоззрение, передовые писатели мира закономерно искали при этом поддержки у