Труд писателя - [19]
В числе многих путешествовавших за границей французских классиков — Мериме и Жорж Санд. Бальзак по разным причинам не осуществил задуманных им заграничных путешествий; он ездил преимущественно по Франции, которую хорошо знал и прекрасно изобразил. Пушкину не удалось поехать за границу — рухнул план его побега, не было получено разрешение уехать вместе с русской дипломатической миссией в Китай. Находившийся под неусыпным наблюдением самодержавия, поэт страстно желал вырваться за рубеж, хотя бы для этого ему пришлось стать политическим эмигрантом. Двадцатилетием позже на такой путь стал Герцен.
Русские писатели XIX века путешествовали по Западной Европе не как праздные туристы. Наблюдая жизнь европейских стран, они одновременно решали мучившие их проблемы философии истории. Именно за границей укрепляются в своих убеждениях Тургенев, Гоголь, Герцен. Мировая литература обязана этим русским писателям множеством прекрасных страниц, рисующих жизнь народов Европы, ее природу и культуру. Вспомним «Письма из Avenue Marigny» Герцена, «За рубежом» Щедрина.
Писатели уезжали за границу затем, чтобы, отдохнув там от тягостных впечатлений самодержавно-крепостнической России, получить необходимую для их работы перспективу.
«Давно бы надо съездить за границу, — писал Глеб Успенский. — Россия... в душном чулане».
«Ехать за границу для меня было необходимо просто, чтобы учиться», — признавался Успенский. И нужно сказать, что он научается там многому — вспомним хотя бы очерк «Выпрямила!», написанный под впечатлением Лувра, или созданную в Париже «Книжку чеков», где сатирически изображена капиталистическая культура. Гончаров был «домоседом», ему редко удавалось вырваться за границу. Однако и Гончаров совершил в 1852–1855 годах большое путешествие вокруг Европы, Африки и Азии. Ибсена гнала из родной страны обывательская «пошлость» и косность. «Человек, — говорил он, — в духовном смысле — создание дальнозоркое. Яснее всего мы видим на большом расстоянии от предмета; детали смущают, надо отделаться от всякой связи с тем, о чем хочешь судить; лучше всего удается описание лета, когда кругом стоит зима...»
Многим русским писателям писалось за границей «горестно и трудно». Особенно резко чувствовали это писатели, примыкавшие к лагерю революционной демократии 60–70-х годов. Связанные крепкими узами с освободительным движением своей страны, они стремились скорее вернуться в ее пределы. Такие настроения переживал и Глеб Успенский, жадно интересовавшийся всем, что совершалось в его отсутствие на родине. «Голова идет кругом от всевозможных впечатлений. Но они не по мне, и я возвращусь скоро». Еще решительнее выражались на этот счет Некрасов и Салтыков. Первый говорил: «Что до меня, я доволен своим возвращением. Русская жизнь имеет счастливую особенность сводить человека с идеальных вершин». Щедрину за рубежом «или не пишется, или пишется туго»: «только живучи в России, можно об России писать, не истощаясь». Жадный на всяческие поездки внутри страны, Короленко томился за границей, где его тяготило «незнакомство с языком», наличие «панорам» вместо «людей». «В России, — писал он жене, — я мог бы узнать за это время гораздо больше, и стоило бы это мне в десять раз меньше усилий».
В письмах большинства путешествовавших за границей русских писателей звучал один мотив: скорее на родину, к новым впечатлениям, к новой деятельной работе! Достоевский, любивший путешествовать между прочим и потому, что «Россия... отсюда выпуклее кажется нашему брату», скоро начал, однако, тяготиться оторванностью от родины: «Мне Россия нужна; без России последние силенки и талантишка потеряю». Майков указывает Достоевскому: «Вам для писания необходимо вернуться домой, я чувствую у вас уже усилие воображения». Романист признает справедливость опасений друга: «действительно, я отстану — не от века, не от знания, что у нас делается... но от живой струи жизни... отстану... а это ух как влияет на работу художественную!» И несколько раньше: «мыслей тех нет, восторга нет, энергии нет как в России».
Продолжительное пребывание писателя «за рубежом» грозило ему отрывом от родной почвы, потерей ориентира в действительности, постепенным истощением его дарования. Гаршин, близкий к Тургеневу по идейным воззрениям, восхищался реалистичностью его «Нови». «Не понимаю только, — писал он матери, — как можно было, живя постоянно не в России, так гениально угадать все это». Однако сам автор «Нови» держался на этот счет совсем иного мнения. «Нет! — писал Тургенев Стасюлевичу, имея в виду «Новь», — нельзя пытаться вытащить самую суть России наружу, живя почти постоянно вдали от нее».
Так сложны оказываются пути писателя-путешественника. Для революционных писателей путешествия и поездки еще до Октября являлись одной из форм их участия в общественной и производственной жизни страны. Ленин писал Горькому в 1913 году: «...революционному писателю возможность пошляться по России... означает возможность во сто раз больше ударить потом Романовых и К°...»
