«Трубами слав не воспеты...» Малые имажинисты 20-х годов - [4]

Шрифт
Интервал

Налетает со всех концов
Наше злое, хищное племя
Поножовщиков и певцов.

Матвей Ройзман

* * *


Порхай же, на холодном сквере.
И бейся, осень, о карниз,
И грозно золотые перья
Роняй по переулкам вниз!
Уже печальными речами
Тебя встречают тополя
И брачный пурпур расточают
На оголенные поля.
И вижу: за туманной синью,
Еще горбата и ряба,
Преображенная Россия
Сбирает звезды в короба.
Я понял все, о призрак вещий,
Мне по заслугам ты воздал:
Ведь рыбкой в коробе трепещет
Моя мятежная звезда.
И никогда я не покину
Ни этот пурпур сентября,
Ни эту синюю равнину,
Где ночью росы серебрят.
Ах, осень, мне о землю биться,
И эту землю целовать,
И на холодные страницы
Ронять горячие слова.

28 сентября 1924

* * *


Пойми, то не игра,
Что над озерами
Глаза зеленые
Вращает виноград!
О, скорбь моей души!
Кувшин ли глиняный
На камень кинули
Иль камень на кувшин?
Скажи, не равно ль?
Ведь в этой гибели
И радость вековая.
И вековая боль!

Ноябрь 1923

Сусанна Mар

* * *


От зорь зазорных звон в глазах.
Так есть, так правда, так мне снится.
Как будто я сто лет назад
Иду по яростной Мясницкой.
Географических ли карт
Не распознаю во вселенной?
Погиб, как мальчик, Бонапарт
На тесном острове Елены.
И революции перо
Подъято вкрадчивым Карлейлем.
Под градусом иных широт
Иные замыслы лелеем.
Темны Латинские леса,
И гулок бег ночи крылатой,
Но все мне видится Версаль
В мятежном зареве заката.
От зорь зазорных звон в глазах —
Но вот совсем теперь не спится.
Теперь, а не сто лет назад,
Иду по яростной Мясницкой.

Николай Эрдман

* * *


Вечер насел петухом и скомкал
Наседку зари, потерявшую перья.
Языком отопру, как фомкой,
Ваших глаз золотые двери я.
И пока не набухнут розовым
Звезд распушённые вербы,
He устану соленые слезы Вам
Ведрами губ вычерпывать.

Керосиновый ландыш


Выводки слов и курятника губ
О частые клавиши ребер,
Как высевки марша на мельнице труб,
Как горох барабанной дроби.
Опять на вокзалах исшарканных лиц
Билеты слезинок из кассы.
Волосы мимо шлагбаума ресниц,
Под колеса зрачков на насыпь.
Опять на задворках вчерашнего сна
Заката распухшие гланды.
Кому же, кому же в петлицу окна
Фонаря керосиновый ландыш?
Звездам стрекозами в облачный воск,
Педалями крыльев на месте.
Сердце — наполненный счастьем киоск
Денных и вечерних известий.

1919

Алексей Ганин

* * *


Спустился Ангел смуглолицый
От семицветных, райских врат
В долине мук к лесной больнице
О чем-то тайном погадать.
Вдали тоскующую просинь
Окутал бархатом полы
И разбросал по сучьям сосен
Охапки предвечерней мглы.
Пожаром золотым расправил
Шесть крыл на даль закатных стран,
Озерным вздохом закудрявил
На пожнях розовый туман,
Заворожил по плесу речки
Молочных чаек синий крик,
Горячий воск незримой свечки
Накапал на небесный лик.
Пошел по сизым косогорам,
Занес в избенки райский сказ
И не заметил в тихом горе,
Как золотой пожар угас.
Серебряной росою слезы
Рассыпал с золотых ресниц,
Затеплил тихий свет предгрезий
На скорби человечьих лиц.
И, васильковый сон сплетая
На море задремавшей ржи,
Хотел умчаться снова к раю
И умер на цветах межи.

Григорий Шмерельсон

* * *

Александру Кусикову

Скачкú безумные делать
По крепким гвоздям суток —
Канат мысли жуток,
Тянущий все вперед.
— Из протоптанной колеи не вылазь.
Жизнь проводи честно!
Кричит сюсюкающая мразь.
Ходуном, ходуном вертеть бы
Сердце. Чтоб боль была.
Владелец его — верьте —
Будет очень рад.
Пожирает день мысль,
Ночи дела до мысли нет —
Человека жизнь киснет,
Если всюду его портрет.

1921

* * *

Вадиму Шершеневичу


Собака протяжно лает,
В воздухе лай качается.
Черное небо знает,
Чем это все кончается.
Пораскроют пасти улицы,
Проглотят людей тыщу,
Очерствелый забор засутулится
На тех, кто что-то рыщет.
А сердце обветшало канет
В тягучую тину горь —
И небо меня обманет,
3вездную обнажив плоскогорь.

1920

Владимир Ричиотти

* * *


Полночная страна! величественным тостом
К тебе сегодня сердце приведу.
Сменила ты раскидистую поступь
На азиатскую послушную езду.
Любезный день так провожали ханы,
Хребта не взмылив у степных коней.
Ползет на дно смеющихся стаканов
Со лба задумчивой морщины змей.
Увенчаны поля зеленою короной,
В стаканном отраженье (жизнь моя!)
Мне машет роща крыльями зелеными
Сбираясь улететь в горячие края.
Зальется скоро белоснежной пеной
Земли родной гостеприимный стол.
Вот потому и преклонил колено
Исполосованный поверстный столб.
В последний раз под факелом огромным,
С вином в руке и пламенем в груди,
Тебя, Россия, поздний твой любовник
До перепутья вышел проводить.

1923


Еще от автора Анатолий Исаевич Кудрявицкий
Летучий голландец

Известный московский музыковед Константин Алфеев пишет книгу об операх, основанных на легенде о «Летучем голландце». Внезапный поворот событий превращает Алфеева в изгоя, и ему приходится бежать из родного города. Он находит пристанище в уединенном доме на берегу реки и продолжает работу над книгой. С домом происходят странные превращения: он все более напоминает корабль. Параллельно с действием в реальной России 70-х годов разворачивается и действие на легендарном «Летучем голландце». Тем временем милиция и органы безопасности обнаруживают укрытие беглеца… Написанный в жанре магического реализма, «Летучий голландец» отличается отточенным стилем и увлекательным сюжетом.Поэт и прозаик Анатолий Кудрявицкий родился в Москве, живет в Дублине (Ирландия)


Поездка в Где-Нас-Нет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.