Тройной агент - [11]
Наездами бывая в Вашингтоне, она поднималась в лифте на седьмой этаж административного крыла, просила что-нибудь посоветовать. Советовали, как правило, одно и то же: в вашем резюме, Мэтьюс, есть лакуны, и, если хотите подняться выше, надо их заполнить. Кто у нас сейчас Мэтьюс? Опытный менеджер, справлявшийся и в Лондоне, и в Лэнгли. Но за два десятилетия работы в антитерроре вы ведь ни разу не служили ни в Кабуле, ни в Багдаде, не занимали передовых — можно сказать, фронтовых — постов на линии главного удара. Если действительно хотите рассчитывать на повышение, надо побывать на войне.
Но не все, как вскоре она обнаружила, ох, не все должности в зоне военных действий равноценны. Назначение в багдадскую «зеленую зону» тоже, конечно, не сахар: оно означает три года каторжной работы в отрыве от семьи. Но есть в созвездии учреждений ЦРУ несколько совсем гиблых местечек, где условия настолько суровы или настолько опасны, что год службы там приравнивается к трем годам в любом другом месте.
Мэтьюс вызнала, что с приходом осени как раз должна будет открыться вакансия начальника базы в одном из таких мест. Где-то в глуши Восточного Афганистана, невдалеке от Тора-Боры[13], в краях, исторически признанных одним из суровейших районов этой самой неистовой из стран. По соседству там еще и парочка пакистанских провинций, которые для «Талибана» просто дом родной. Да и Усаму бен Ладена в последний раз видели именно там.
В общем, Мэтьюс понимала, что это за местечко. А называется оно Хост.
На это место уже метили несколько других сотрудников, но Мэтьюс сразу пошла подковерными тропками. В результате ее притязания поддержал кое-кто из начальства на самом верху, сказав вдобавок, что этот год (пока Мэтьюс командует базой) будет столь же полезен для конторы, сколь выгоден и для нее самой — в карьерном смысле.
Среди ближайших друзей, как и среди старших товарищей по работе, возникли разногласия: а справится ли она? Готова ли она занять такую должность? Некоторые выражали беспокойство — дескать, не рано ли, не слишком ли скоро? У Мэтьюс не было опыта в организации мер безопасности, необходимых для жизни и перемещений в зоне боевых действий. И науке обращения с тайными агентами она была недостаточно хорошо обучена, а ведь в любой шпионской конторе это отдельная специальность со своими весьма специфическими тренингами и навыками. Притом что в Хосте по пакистанской линии очень много работы как раз с сетью тайных информаторов.
Да и личностный фактор тоже. Товарищи по работе, имевшие дело с Мэтьюс регулярно, знали, с какой непосредственностью и страстью она отдается работе, не переставая, однако, быть грубой и нетерпимой.
«Ее о чем-нибудь спрашиваешь, а она не слушает. Людей, которые в деле понимают меньше, чем она, Мэтьюс не выносила, — вспоминает когда-то работавший под прикрытием сотрудник, который регулярно встречался с ней в Лэнгли. — У нее такая манера была — нарочито громко вздыхать, словно говоря: ‘Я-то это знаю! Почему же не знаешь ты?’»
А вот опыта ей не хватало бесспорно. Мэтьюс пятнадцать лет помогала осуществлять операции против «Аль-Каиды», ее роли в том, что удалось сломать и расколоть Абу Зубайду, никто не отрицал, но помогала она из Вашингтона и Лондона. Ее команда была во главе двухлетней охоты. ЦРУ на бывшего главного снабженца «Аль-Каиды», которого выследили, нашли его убежище (оно оказалось в пакистанском городе Файзалабаде), там окружили и взяли — силами нескольких десятков бойцов пакистанского спецназа под руководством полувоенных цеэрушных спецов.
Зато руководство видело в Мэтьюс именно те качества, которые нужны конторе в ее все более жарких схватках с «Аль-Каидой»: умение руководить, упертость, энтузиазм, честолюбие и бесспорное владение предметом. Один из ее боссов придумал ей шутливое прозвище «Страк», составив его из первых букв старинного девиза военных моряков — «Standing Tall, Ready Around the Clock» (что-то вроде «всегда на боевом посту без страха и упрека»). У руководства ЦРУ на Мэтьюс были большие планы, и этого не скрывали, так что целью командировки в Афганистан было помочь ей с обретением недостающего опыта. Чем больше ведомство истощало свои ресурсы, годами распыляя их в Ираке и Афганистане, тем труднее становилось подыскивать добровольцев, чья квалификация идеально соответствовала бы должности. Но кандидатура Мэтьюс, по словам одного теперь уже ушедшего на покой начальника, который много поспособствовал положительной оценке ее профпригодности, в этом смысле не вызывала сомнений.
«Как она была умна! А как осторожна! — вспоминает этот ветеран. — Лучшие — они ведь во всем лучшие. Прекрасный следователь может быть прекрасным аналитиком, и наоборот».
Мэтьюс, по единодушному мнению друзей, на размышления о степени своей подготовленности к будущей работе времени тратила еще меньше, чем ее начальство. Служба в Хосте должна была предоставить ей все что нужно: опору для прыжка наверх и возможность самооправдания. А если кто-то сомневался в ее способностях — что ж, от этого ее решимость крепла еще больше.
Перебирая всех, кого только можно, Мэтьюс обратилась за советом к одному, что называется, расстриге — разошедшемуся во взглядах с начальством отставному сотруднику ЦРУ, которого она уважала и который, хорошо зная бюрократическую кухню, был неизменно прям в своих суждениях. Они вдвоем провели целый вечер у него на веранде, с которой открывается чудный вид на виргинские предгорья Голубого хребта. Потом засели за его компьютер, стали изучать спутниковые фотографии разных мест при помощи «Google Earth». На этих фотографиях хорошо видна и база ЦРУ в Хосте, потому что она выстроена около летного поля. Правда, взлетная полоса там без покрытия — русские ее лишь слегка удлинили, когда в восьмидесятых использовали Хост как аэродром подскока для бомбовых ударов по афганским моджахедам, окопавшимся в горах. К востоку от базы, совсем рядом, пункт пограничного перехода Гулям-Хан, а за ним — просто рукой подать — те пакистанские твердыни, где закрепились пресловутые боевики и полевые командиры вроде Джалалуддина Хаккани и Байтуллы Мехсуда, а может быть, и сам бен Ладен.
С беспристрастностью компетентного исследователя и незаурядным мастерством рассказчика американский журналист Джоби Уоррик разворачивает перед нами яркое и страшное полотно — новейшую историю Ближнего Востока. Неизбежно в центре этой документальной повести оказывается парадоксальная фигура Абу Мусаба аз-Заркави, террориста, затмившего своей дурной славой Усаму бен Ладена и заложившего фундамент самой бесчеловечной организации нашего времени — Исламского государства (организация запрещена на территории РФ)
Книга «Голоса Бессмертия» Елены Шуваевой-Петросян – сборник очерков, основанных на воспоминаниях ветеранов Великой Отечественной войны из Армении. Она повествует об эпизодах героических биографий фронтовиков, которые, завершив ратный труд, продолжили служить Отечеству в мирное время. Это, по сути, воспоминания немногих доживших до 75-летнего юбилея Победы участников Великой Отечественной войны, призванные стать частью общей памяти о подвиге армянского народа, его вкладе в общее дело победы над фашизмом.
Миллионы россиян знают (или им кажется, что знают), что Егор Гайдар делал. Кто-то за это его благодарит, кто-то проклинает. Но мало кто знает, почему он делал именно так, что он при этом думал. А ведь все это изложено в его книгах. В своих работах он описал всю социально-экономическую историю человечества – от первобытных обитателей пещер до жителей современных мегаполисов. Особое место в его работах занимает, разумеется, Россия, ее путь на фоне мирового развития. И все, что он делал на практике.
Нацистский лагерь уничтожения Собибор… Более 250 тыс. евреев уничтожены за 1,5 года… 14 октября 1943 г. здесь произошло единственное успешное восстание в лагерях смерти, которое возглавил советский командир Александр Печерский. Впервые публикуются последняя и наиболее полная версия его мемуаров, воспоминания многих соратников по борьбе и свидетельства «с другой стороны»: тех, кто принимал участие в убийстве невинных людей. Исследования российских и зарубежных авторов дают общий контекст, проливая свет на ряд малоизвестных страниц истории Холокоста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это суровое документальное повествование не предназначено для легкого чтения. В нем любознательный читатель найдет для себя немало поучительного, узнает о том, как бывшие красногвардейцы, партизаны и чекисты, во главе с коммунистом В. П. Бертиным, при активном содействии обкома партии и правительства молодой Якутской республики, еще при жизни В. И. Ленина, открывали и осваивали золотоносные месторождения на Алдане, и как самые закаленные и упорные из них в составе первой Верхнеколымской геологоразведочной экспедиции высадились на берег Охотского моря и открыли золотую Колыму. Читатель узнает также о том, как старатели и якуты-проводники помогли Ю. А. Билибину, С. Д. Раковскому и П. М. Шумилову найти в жизни более верную дорогу, чем у их отцов, и стать патриотами своей социалистической Родины, лауреатами Государственной премии. Эта книга — о повседневном будничном героизме советских геологов и золотоискателей.
Автор, один из фигурантов громкого «театрального дела» режиссёра Кирилла Серебренникова, рассказывает историю своего «сопротивления». Книга эта – одновременно и триллер, и крутой детектив, и готический роман ужасов, это и жесткий памфлет, и автобиография. Но как бы ни определить её жанр, это повествование о стойкости, верности убеждениям и своему делу.
В рубрике «Из классики ХХ века» — итальянский писатель Карло Эмилио Гадда (1893–1973). Вопреки названию одного из сборников его прозаических миниатюр — «Несовершенные этюды», это, в полном смысле, изящная словесность: живопись, динамика, гротеск и какой-то «черный» комизм. Перевод и вступительная статья Геннадия Федорова.
Воспоминания Дионисио Гарсиа Сапико (1929), скульптора и иконописца из «испанских детей», чье детство, отрочество и юность прошли в СССР.
Рассказ польки Магдалены Тулли «Бронек» посвящен фантомной памяти об ужасах войны, омрачающей жизнь наших современников, будь они потомками жертв или мучителей.
«Литературный гид» — «Прерафаэлиты: мозаика жанров». Речь идет о направлении в английской поэзии и живописи, образовавшемся в начале 1850-х годов и объединенном пафосом сопротивления условностям викторианской эпохи, академическим традициям и слепому подражанию классическим образцам.Вот, что пишет во вступлении к публикации поэт и переводчик Марина Бородицкая: На страницах журнала представлены лишь несколько имен — и практически все «словесные» жанры, в которых пробовали себя многоликие «братья-прерафаэлиты».