Тройка мечей - [34]

Глава 7

Внезапно Урук засмеялся, и смех его буквально поразил меня, так как по-моему смеяться было абсолютно не над чем: зловещие пряди тумана уже тянулись к нам — тонкие, похожие на чудовищные водоросли, о которых рассказывали салкары, живущие далеко на юге. Не переставая смеяться, Урук завёл тихую песню.

И я УВИДЕЛ его слова. Не знаю, каким волшебством это объяснить, но они, слетая с губ Урука, образовывали во мраке голубые искры, которые веером разлетались в стороны и собирались затем в сияющие скопления.

Одно из этих скоплений прикоснулось к пряди тумана. Возникла вспышка, туманный жгут резко отпрянул и начал собираться в сгусток, втягивая в себя соседние пряди. Сгусток не увеличивался в размере, но чем больше тумана поглощал, тем чернее становился.

Скоро весь туман сконцентрировался в этот сгусток, который пока не принимал определённой формы, а просто колыхался в подвешенном состоянии и источал угрозу. Мы взялись за оружие, и тогда сгусток опустился на дно туннеля, растёкся лужей и пополз к нам.

— Тарги! — воскликнул Урук. Он уже не пел, а кричал, как всегда поступают мужчины, бросая вызов врагам. — Тарги, неужели ты всё ещё считаешь меня своей игрушкой? Сталь, из которой выкован Сокрушитель Шлемов, нерукотворна, ты должен знать это! — он впервые назвал своё оружие по имени.

Туман рассеялся. Урук удовлетворённо кивнул.

— Он, должно быть, сильно потрясён. Тарги не из Великих, как и я. Но он, по-моему, вообразил, что сильнее меня и лучше умеет пользоваться чарами Тьмы.

Голос Урука, обратившись ко мне, стал жёстче.

— Как он умер в тот раз?

Я обратился к памяти Толара. Тарги… Видел ли Толар его убитым или только слышал об этом, прежде чем смертельная рана вынудила его оставить поле боя? В мозгу моём замелькали отрывочные туманные видения, и чужой голос произнёс:

— Он умер от удара топором. Когда его нашли, поднялся страшный вой, это я помню…

— От удара топором, — повторил Урук. — Тогда…

Я понимал, что его тревожит. Если в гибели Тарги виновен Сокрушитель Шлемов, то убив его снова таким же образом, мы мало что изменим, пока не доберёмся до его, как выразился Урук, сердца. В противном случае он лишь сменит оболочку.

Итак, туман рассеялся, лужа на дне туннеля исчезла, и мы смогли двинуться дальше, однако ни на секунду не ослабляли бдительности. Путь перед нами терялся в темноте. Вскоре мы почувствовали опасность, и она не замедлила показать себя. Со всех сторон к нам потянулись уже знакомые тонкие щупальца, стараясь опутать наши конечности. В ход пошли Сокрушитель Шлемов и Ледяное Жало. Топор рубил направо и налево, я же не мог замахиваться мечом и поэтому колол кончиком клинка обрубленные и извивавшиеся на земле щупальца.

Мы с Уруком устроили настоящую бойню. Охранники фасов не могли серьёзно противостоять нашему оружию, когда мы, стоя в узком проходе спина к спине, опускали на них сверкающий смертоносный металл. Рычание моего меча напоминало волчье, когда зверь тянется окровавленной пастью к добыче. Ему вторило высокое прерывистое пение боевого топора.

Раздался громкий голос Урука:

— Довольно! Тарги прибегнул к помощи фасов, чтобы выиграть время. Он рассчитывал, что будет здесь в безопасности, поэтому надо добраться до него раньше, чем он окружит себя новой защитой.

Мы отошли от стены. Урук издал древний боевой клич воинов ХаГарка. В ограниченном пространстве туннеля голос его прозвучал оглушительно. Мы высоко подняли наше светящееся оружие и двинулись на фасов, которые, пока мы воевали со щупальцами, окружили нас плотным кольцом.

Фасы дрогнули и отступили. Я давно знал, что они бывают бойцами только в темноте. А может, Тарги снял с них заклятье, принуждающее к атаке. Как бы там ни было, когда мы двинулись вперёд, они разомкнули своё кольцо и рассыпались в темноте.

Урук быстро двинулся вперёд. Высота туннеля не позволяла выпрямиться в полный рост, поэтому он постоянно пригибался, но шаги его были широки и размашисты. Я прикрывал его со спины, а поскольку за мной уже никого не было, то вынужден был часто оглядываться.

В моём времени фасы пользовались отравленными копьями. К счастью для нас, сейчас их ещё не изобрели, в чём я с облегчением убедился, бегло осмотрев наконечники нескольких брошеных копий, через которые мы переступали.

Двигаясь по проходу, мы миновали несколько развилок, и каждый раз Урук без колебаний выбирал, куда свернуть. Я не задавал лишних вопросов и был уверен, что он знает, куда идёт.

Вскоре мы оказались в пещере со сталагмитами. Не могу с уверенностью утверждать, что это была та же самая пещера, где мы с Тсали уже побывали, но сходство имелось большое. В тусклом свете Ледяного Жала сталагмиты стеклянно поблёскивали. Я бы наверняка заблудился в этом странном лесу, но мой напарник двигался с прежней уверенностью. Топор чуть покачивался в его руке, указывая направление, словно компас, которым пользуются салкары на море.

Мы пересекли пещеру и пошли вдоль её края, пока не уткнулись в огромную глыбу породы. Обойдя её, мы увидели туннель, стены которого были на удивление гладко обработаны и испещрены письменами, которых я не знал. Они источали странный холод, пробуждающий тревогу и отчаяние. Борясь с этим наваждением, я крепче сжал в израненной ладони рукоять меча, черпая в нём мужество.