Тройка мечей - [18]

Подняться на стену не составило особого труда; к счастью, она была достаточно широкой, так что можно было поставить ногу. Тсали забрался следом за мной и перепрыгнул на следующую стену с лёгкостью и грацией, свойственными его народу. В комнате под нами никого не было, но это вовсе не означало, что нам и дальше будет так везти. Стоит кому-нибудь из фасов взглянуть вверх, и мы замечены…

Я отбросил эту неприятную мысль и последовал за Тсали. Мой прыжок не был же таким лёгким и грациозным, но приземлился (а, вернее, «пристенился») я удачно, сразу за спиной у мужчины-Ящерицы. Не было возможности оглядываться и проверять, следует ли за нами Урук, но я слышал его затруднённое дыхание.

Мы преодолели уже больше половины пути к «башне», когда нас всё-таки заметили жильцы одного дома, стенами которого мы так бесцеремонно воспользовались. Раздался пронзительный крик. Я вздрогнул, хотя постоянно ожидал его — в глубине души я не надеялся, что мы проберёмся незамеченными через этот странный город.

Тсали сделал следующий прыжок, я прыгнул за ним, но неудачно. Взволнованный тем, что нас обнаружили, я не удержался на вершине стены, еле успев ухватиться руками за камни, чтобы не упасть в комнату подо мной.

Теперь крики доносились со всех сторон, впору было заткнуть уши. Пространство перед самой «башней» одним прыжком мне было не одолеть. Но там, за этими круглыми стенами, Крита… Я увидел, что Тсали всё-таки прыгнул и очутился у самой «башни», но мне такой прыжок был не под силу.

Пока я колебался, рядом оказался Урук.

— Слишком далеко.

Он высказал мои опасения вслух.

Внизу пронзительно галдели фасы, крики их отражались от стен, а из улочек выплёскивались всё новые и новые группы, и скоро внизу собралась целая толпа. Поняв, что дальше нам придётся прокладывать себе путь с помощью оружия, я обнажил Ледяное Жало. Казалось, оно поняло, что мы в опасности, и засияло по всей длине клинка ярким всполохами.

Фасы внизу завопили ещё громче. Не теряя ни секунды, чтобы воспользоваться этим неожиданным и поразившим их эффектом, я спрыгнул прямо им на головы, сбив с ног, по крайней мере, двух или трёх, а остальные в страхе отпрянули. Я поднял меч над головой и стал описывать им круги в воздухе. Клинок издавал при этом лёгкое жужжание, но свет его сразу померк.

Фасы отхлынули. Ко мне на помощь спрыгнул Урук с топором на изготовку. Его появление внесло переполох в ряды фасов. Им приходилось сражаться с людьми из Долины, и они знали, что такое светящийся меч и боевой обоюдоострый топор. Урук размахивал топором и пел военную песню, слова которой были мне непонятны. Вспышка памяти из прошлого, новое глубинное проявление моего второго «я» подсказали, что такое бывало и прежде: Великий Топор и Ледяное Жало не раз сражались рядом против общего врага.

Разя направо и налево, мы прокладывали себе дорогу к «башне». Тсали давно уже находился внутри её. Когда он услышал, что мы рядом, он отворил дверь и, двигаясь задом наперёд, вывел Криту, держа её обеими руками.

Лицо её по-прежнему выглядело безмятежным, а глаза были закрыты, как у спящей. Урук тут же оказался рядом и, прежде чем я успел шевельнуться или запротестовать, обвил рукой её хрупкое тело и перебросил себе через плечо, оставив свободной правую руку, которая сжимала топор. Девушка лежала у него на плече, свесив руки, словно неживая.

Теперь и Тсали вступил в битву. Из кармана на поясе он доставал полные пригоршни какого-то порошка и швырял в морды фасов, которые окружили нас сплошным кольцом. Они вскрикивали, роняли свои дубины и колья и закрывали глаза ладонями, как это делают внезапно ослеплённые ярким светом.

Но забраться обратно на стену мы уже не могли, а самая большая группа фасов отрезала нас от туннеля, по которому мы пришли сюда. Теперь командование принял на себя Урук.

— За мной!

Команда была отдана таким уверенным тоном, как будто он точно знал, как надо поступить. Поскольку я не мог предложить ничего определённого, мне оставалось только подчиниться.

Мы начали отступление, но не по переулку, ведущему к туннелю, а назад, к «башне», что показалось мне большой глупостью. Расшвыряв фасов, мы заскочили внутрь и закрыли за собой дверь. Урук всё ещё держал на плече Криту, а я и Тсали встали у двери, на случай, если фасы попытаются проникнуть внутрь, и глядели на него как на командира, который хорошо знает, что нужно делать.

— Что бы здесь ни происходило, — сказал он, — ЭТО должно было остаться на месте. Охраняй дверь, Толар. Не думаю, чтобы они знали о существовании подземного хода.

Он опустил Криту на пол и навалился плечом на каменный стол, который занимал всю середину помещения. Стол не шелохнулся. Тогда Урук обрушил на него свой топор, и я почти физически ощутил силу удара. Поверхность стола раскололась, буквально распалась на куски, которые Урук нетерпеливо отшвыривал ногой, пока не открылся тёмный треугольный провал подземного хода.

Тут я услышал предостерегающий шипящий свист Тсали. В дверь принялись ломиться фасы. Они держали перед собой плоские камни, укрываясь за ними, как за щитами, позади неистовствовала толпа.