Троя. Герои Троянской войны - [290]
По-прежнему жив и здравствует придворный лекарь Кей. У него несколько достойных учеников и помощников, трое из них уже способны оказать любую нужную помощь самостоятельно. Однако царь и все его близкие предпочитают всем старика Кея, и Гектор в шутку, а то и всерьез очень гневается, когда тот грозится уехать к себе в Персию (стар, устал, хочется покоя и все прочее…). Но Кей, наверное, тоже шутит.
Одиссей не состарился в своих странствиях — Пенелопа родила ему еще двоих сыновей и дочь, и живут они по настоящему счастливо, хотя Итака все так же небогата, и царский дворец знаменитого странника больше похож на обычный дом, иногда очень шумный — все более или менее знатные и уважаемые итакийцы полюбили собираться в доме царя, чтобы послушать рассказы о его скитаниях и потом, как только можно и где только можно, их переврать…
О Паламеде, возможно, не стоило бы и упоминать — само собою ясно, что, раз уж Гектор собирался отпустить Гелена, то, несомненно, отпустил и второго эпирского обманщика. Но любопытно, что ныне Паламед благополучно царствует на Эвбее. Царствует, не замаравшись в крови своих братьев. Вышло все просто: между братьями возникла ссора из-за прав на царство. Остров Эвбея — лакомый кусок, который им не захотелось делить. Оба мечтали убить один другого и, в конце концов, друг друга закололи. Как раз в это время явился Паламед, неведомо где скитавшийся. Жители острова приняли его радостно — они ужасно боялись, что найдутся еще желающие заполучить Эвбею, и вновь разгорится распря. Стареющий обманщик женился на какой-то вдове, родил сына и, если только его не замучает совесть, вероятно окончит свои дни мирно.
Год назад в Трою пришло известие о том, что умер фараон Рамзес III. Но троянский царь не спешит разгласить тайну, что обещал хранить до смерти Великого Дома. Тайну, которую тот раскрыл ему накануне битвы с лестригонами. Тогда, в палатке, где они обсуждали предстоящее сражение, Гектор спросил, отчего фараон так боялся своего везира Панехси. Боялся до того, что вынужден был спрятать троянских скитальцев и отправить к Великой Дуге дальним, опасным путем. То, что он услышал, его не удивило. Он и прежде слыхал, что у многих египетских царей были двойники, которых жрецы либо сановники готовили на случай, если с Великим Домом что-нибудь случится, а в основном ради того, чтобы те могли заменить повелителя там, где ему появляться опасно или просто не хочется. Некогда могущественный везир Панехси поссорился с новым фараоном Рамзесом III и понял, что тот подвергнет его опале. Ловкий царедворец опередил повелителя, успев его убить и подменить двойником, сыном придворного начальника охот. (Вот откуда фараон так хорошо знал места охоты и никому не ведомую пещеру за Городом мертвых!) Панехси держал в руках Великого Дома, но тот, в конце концов, сумел уничтожить своего могущественного врага. Странно, что Рамзес (для всех он так и остался и в будущем останется Рамзесом III) доверил свою тайну Гектору — скорее всего, понял, что царь Трои никогда его не выдаст.
Сети, славный начальник охраны, а последние двадцать два года — первый везир фараона, жив и здоров. Наследовавший Рамзесу новый повелитель Двух царств оставил его в прежнем звании и очень ценит. Через год после возвращения Гектора в Трою Сети навестил царя и его семью, не скрывая, впрочем, что приехал еще с одной целью… Он просил отдать ему в жены Хрисеиду, и девушка согласилась. У них родились два сына — у старшего теперь тоже есть сын.
А печальное пророчество умирающего Приама, в конце концов, сбылось. Неоптолем не дожил до старости. Три года назад Эпиру стали угрожать соседи: царь Фессалии вздумал заявить права на южную часть эпирских земель. Неоптолем с войском встретил врагов и заставил бежать чуть ли не через всю Фессалию, однако в бою получил рану, которой вначале не заметил. Рана воспалилась и, вернувшись домой, он через два дня умер. Фессалийцы, узнав об этом, попытались было вернуться, но поплатились: Авлона не стала гоняться за ними, отряды мирмидонцев окружили врагов и почти всех уничтожили. Больше ни из Фессалии, ни из других соседних земель никто не угрожал Эпиру.
Наследует власть старший сын Неоптолема Полидевк. Сейчас ему восемнадцать, он давно принес свои волосы в жертву Аполлону, и вскоре станет царем. У него три брата, а сестер нет, значит, никого не придется отправлять в Темискиру, в войско амазонок.
Вот уже вторую весну на кургане Неоптолема вырастает и распускается огненно-красный мак, точно его пламенная душа рвется вновь в мир живых из грустного царства теней.
Вот уже вторую весну на его кургане вырастает и распускается огненно-красный мак
Вот и все.
Наверное, раны Троянской войны теперь зажили. Хотелось бы в это верить.
— Казалось бы, такой хороший конец, но отчего же так грустно?
Михаил смотрел в окно, за которым воробьи плескались в большой, уже не ледяной, а самой настоящей, глубокой дождевой луже. На березовых ветках, любопытно заглянувших в профессорский кабинет, висели коричневые сережки, небо было в перистых облаках.
— Отчего так грустно? — повторил профессор тихо. — Это наше сознание так устроено. Одна смерть, упомянутая после стольких побед, спасений, одна-единственная, и мы не можем с ней смириться. Ну, а теперь — главный вопрос: кто написал роман?
