Троя. Герои Троянской войны - [255]

— Скоро начнет смеркаться, — проговорил Гелен, когда они с царем спустились с корабля на узкий галечный пляж, где воины уже принялись раскладывать и разводить костры, чтобы приготовить ужин. — Под покровом темноты мы проберемся в подземный ход незамеченными.

— Где этот ход? — спросил юноша, переводя взгляд с крутого скалистого обрыва берега на покрытое потом, бледное лицо троянца. — Откуда он идет?

— Он идет из храма Посейдона прямо ко дворцу. Храм охраняют и не впустят туда чужих после захода солнца. А если открыться и сказать, кто ты, о твоем возвращении сразу узнают разбойники: я точно знаю, что среди охранников храма есть те, кто спутался с ними. Но меня впустят в любом случае, а тебя я проведу, сказав, что ты — чужестранец, которому нужно немедленно принести жертву. Это подозрений не вызовет.

— В таком случае, лучше не брать никого третьего, — заметил Неоптолем. — Ведь если мы пройдем через подземный ход прямо в башню, то этим же путем и выведем Андромаху с мальчиком. Сражаться не придется.

— Скорее всего, нет, — кивнул Гелен, внутренне изумляясь тому, как юноша сам идет в расставленные им сети. — Разве что в башне наткнемся на двоих-троих разбойников. Я не уверен, на нижнюю или на верхнюю площадку башенной лестницы выводит проход. По нему уже лет сто никто не ходил.

Неоптолем усмехнулся.

— Ну, с двумя-тремя я справлюсь без шума. А ты как? Умеешь драться левой рукой?

— Не умел бы, так и не ушел бы оттуда живой! — ответил троянец. — Послушай, царь, нам надо укрепить свои силы едой: я больше суток ничего не ел, мой товарищ, что, рискуя жизнью, помог мне добраться до рыбачьей лодки и доплыть до твоего корабля, тоже падает с ног. И тебе, чтобы быть готовым к возможной схватке, надо поесть. Час у нас в запасе, так что поторопи своих людей с приготовлением ужина.

Неоптолем не мог и не хотел думать о еде, все его мысли занимала Андромаха и опасность, угрожавшая ей. Но юноша сумел подавить смятение. В то время, как Гелен и Паламед (само собою, не назвавшийся царю Одиссеем) поглощали разогретую над костром копченую баранину и сваренные в масле бобы, царь едва отщипнул от ячменной лепешки и выпил чашку воды, не притронувшись к вину, привезенному с Итаки. Он почему-то не стал рассказывать Гелену и его спутнику о том, где и из-за чего задержались в пути Ахилл и Гектор, а сам Гелен об этом не спросил, не желая вызывать подозрений излишним любопытством. Возможно, если бы Неоптолем назвал имя Одиссея и сказал, что царь Итаки жив, у Паламеда разом пропала бы охота помогать Гелену. Впрочем, он не мог выдать троянца: его участие во всем уже совершенном было слишком велико…

— Я надену фригийский колпак и плащ, — сказал молодой царь, когда Гелен, вытирая руки широким листом лопуха, встал и отошел от костра. — В полутьме меня едва ли узнают. Плащ прикроет и меч — не то охрана не позволит входить в храм с оружием.

Храм Посейдона находился за пределами городских стен, он был очень древний и стоял здесь, еще когда Эпира была не городом, а лишь большим прибрежным поселком. Его выстроили критские мореходы, спасшиеся на этом берегу во время сильнейшего шторма и, в благодарность за спасение, решившие устроить здесь святилище бога морей. Местные жители охотно им помогли. За несколько месяцев, покуда критяне чинили свой корабль и отдыхали от долгого плавания, над крутым берегом вырос высокий каменный храм. Когда же в этом месте возникла оживленная гавань, где нередко совершали свой торг купцы и останавливались все проходящие мимо этих берегов корабли, мореходы стали жертвовать святилищу щедрые дары, и храм разбогател. Теперь его украшала прекрасная мраморная статуя великого бога, внутри, вокруг алтаря, стояли серебряные светильники, сам алтарь был отделан мрамором и яшмой.

Как и предполагал Гелен, они с Неоптолемом вошли в храм свободно. Двое стражников сразу узнали помощника жреца и без труда поверили его выдумке о чужестранце, которому срочно понадобилось принести жертвы. В доказательство пришедшие показали кувшин с дорогим маслом и мешочек зерна.

— Мы пройдем к малому алтарю в глубине храма, — пояснил Гелен. — Приезжий хочет помолиться подольше и в тишине.

— А ты, небось, поворожишь, чтобы предсказать ему будущее!.. — усмехнулся один из караульных. — Что же, пускай великий бог морей примет вашу жертву благосклонно. Только, если дело важное, лучше было бы пожертвовать ягненка или козленка.

— Я все же не зря вопрошаю богов и знаю, когда и какая жертва им угодна! — спокойно возразил Гелен и жестом поманил за собою Неоптолема в темный боковой проход между высокой стеной и длинным рядом ребристых колонн.

В глубине прохода было совершенно темно — строй колонн перешел в такую же глухую стену, и сюда не добирался ни свет факелов, зажженных возле входа, ни рыжие блики светильников, слабо полыхавших возле главного алтаря, в центре храма.

В этой темноте Гелен шел уверенно, будто видел не хуже кошки. Его шаги гулко отдавались под высокими сводами, и только они помогали Неоптолему правильно выбирать направление.

— Сюда! — прошептал прорицатель, безошибочно находя и сжимая руку царя. — Сверни, не то наткнешься на алтарный камень. Так, теперь проход поворачивает. Еще немного… А теперь стой!