Тропы Истории - [8]

В своей книге военный юрист и известный историк В. Звягинцев, проанализировав материалы, выяснил, что послужило основой обвинений корпусного комиссара Стефана Иосифовича Мрочковского, который оказался на Лубянке 18 января 1943 г. Он выяснил, что «показания о его шпионской деятельности в пользу немецкой и французской разведок» были выбиты ещё до войны у осуждённых к расстрелу руководителей Разведупра Красной Армии Берзина, Никонова, бывшего заместителя начальника Третьего отдела ГУГБ НКВД СССР Валика, бывшего руководителя отделения фирмы «Востваг» в Монголии Дайн Лундера и других. Суть обвинений сводилась к тому, что Мрочковский расшифровал сеть наших коммерческих предприятий за границей перед иностранными разведчиками, а возглавляемая им фирма «Востваг» оказалась «засорена шпионами». Обвинение было основано на предположениях и бездоказательных общих фразах. В обвинительном заключении, например, отмечалось, что бывшие руководители разведывательного управления активно использовали руководимую Мрочковским сеть коммерческих предприятий в своих вражеских целях, что Мрочковского, арестованного в 1939 г. в Париже, выпустили из концлагеря при обстоятельствах, вызывающих подозрение и т. п.[12].

Как пишет тот же Вячеслав Звягинцев, «…несколько недель интенсивных допросов, а затем, когда даже для следователей становилась очевидной беспочвенность обвинений, об арестованных напрочь забывали. Для них начиналась пытка ожиданием предстоящего суда, растягивающаяся на годы. Арестованные находились в полной изоляции, не зная, когда состоится и состоится ли вообще суд. Они не знали, что происходит на войне, живы ли их близкие. О судьбе арестованных родственникам тоже ничего не сообщалось»[13]. Мрочковский не признал ни одного предъявленного ему обвинения. Несмотря на все виды давления, он не сломался. В результате советский разведчик и западный миллионер просидел в подвалах Лубянки в ожидании суда 9 лет. 26 августа 1952 г. состоялся суд, где кроме обвинения в шпионской деятельности С. Мрочковскому вменили в вину антисоветскую агитацию и пропаганду. Суд, естественно, признал Мрочковского виновным и приговорил к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Через год после смерти И. Сталина С. Мрочковский по инициативе Л. Берии был освобождён, приговор в его отношении отменён, дело прекращено, и он вышел на свободу. Однако вскоре после освобождения Мрочковский тяжело заболел и больше не вставал с постели. В 1964 г., через 11 лет после освобождения к чете Мрочковских пришёл один из руководителей ГРУ, принёс извинения и, как он написал в пока не опубликованных воспоминаниях, ему «стыдно за то, что за все годы после освобождения никто из службы не пришёл к выдающемуся разведчику и не поинтересовался его делами и здоровьем. Вскоре после этого визита Мрочковский умер».

3

Обогащённые знаниями о МСКП и советско-германско-итальянском сотрудничестве в 1920-е — начале 1930-х годов вернёмся к Аурелио Печчеи, прибывшему на новое место своей работы — в Китай. В его автобиографической книге мы читаем: «Я прожил два года в центральных районах, в городе Наньчане, где итальянские компании строили тогда авиационный завод». Определённые сложности для исследователя составляет нахождение месторасположения завода. Дело в том, что города Наньчаня в Китае нет. Лишь вооружившись китайскими словарями и картами, удаётся установить, что речь идёт о городе Уси, где Наньчань — один из девяти районов. Уси с 1920-х годов вплоть до настоящего времени остаётся центром китайского машиностроения, в том числе местом локации предприятий военной промышленности.

Второе, более удивительное открытие состоит в том, что итальянские компании никогда не строили в Китае вообще и в Уси, в частности, авиационного завода. Хотя авиационный завод там действительно строился. Головными подрядчиками выступали не итальянцы, а немцы, которые привлекали к этой работе европейские компании, включая такого гиганта, как «Фиат», а также небольшие европейские фирмы. Это, безусловно, весьма принципиальное различие. Чтобы оценить важность этой, казалось бы, второстепенной детали, необходимо более подробно разобраться, по чьей инициативе велось строительство авиационного завода в Уси.

В апреле 1934 г. в Китай по личному приглашению Чан Кайши приехал фон Зект. Он был легендарной личностью, его называли главным солдатом и военнополитическим теоретиком Германии. В 1920-е годы фон Зект был командующим рейсхвером. Наученный уроками Первой мировой войны, фон Зект был убеждённым сторонником тесного германо-советского сотрудничества. Он не уставал повторять: «Если Германия начнёт войну против России, то она будет вести безнадёжную войну». Эта оценка командующего рейхсвера исходила из трезвого анализа естественных, людских и социальных ресурсов Советской Республики. «Россия имеет за собой будущее. Она не может погибнуть», — таков был вывод фон Зекта.

В другом своём документе — письме на имя правительства от 15 июля 1922 г. — фон Зект обращал внимание на рост и укрепление авторитета Советского государства: «Видел ли мир большую катастрофу, чем испытала Россия в последней войне? И как быстро поднялось Советское правительство в своей внутренней и внешней политике! И разве первое проявление немецкой политической активности не заключалось в подписании договора в Рапалло, что привело к росту немецкого авторитета?». Эти мысли не оставляли фон Зекта долгие годы. Уже выйдя в отставку, он писал в книге «Германия между Востоком и Западом» (1932–1933) о том, что торговые отношения с Советским Союзом означают для Германии работу для тысяч безработных и сырьё. Он призывал не распространять враждебное отношение к коммунистической идеологии на «возможности сотрудничества в экономической области»