Тропы Истории - [3]

Диплом Печчеи в противоположность его словам отнюдь не выглядел вызовом фашистскому режиму Муссолини. Если принять во внимание, что в последний год учёбы молодой человек работал в подразделении специальных проектов «Фиата», то не будет большой натяжкой предположить, что тему диплома знатоку русского языка подсказали «старшие товарищи» — руководители спецотдела.

Как это ни покажется сегодня удивительным, фашистская Италия была одним из крупнейших внешнеторговых партнёров Советского Союза на протяжении 1920-1930-х годов. Вот что можно узнать из истории советской дипломатии: «7 февраля 1924 года в Риме Муссолини (он был ещё и министром иностранных дел) подписал вместе с полпредом СССР Н.И. Иорданским договор „О торговле и мореплавании между СССР и Италией“. Этот договор аннулировал соглашение 1921 года. Италия юридически признавала Советский Союз и устанавливала с ним нормальные дипломатические и консульские отношения.

Заключение этого договора Италией шло вразрез с решением западных стран на Генуэзской конференции не устанавливать дипломатических отношений с Советской Россией до тех пор, пока советское правительство официально не признает долгов царского и Временного правительств. Но итальянское правительство пошло на этот шаг, чтобы в обмен на признание де-юре получить от Советского Союза особые экономические льготы. Поскольку Италия не желала до определённого момента раскрывать факт нарушения генуэзского решения, переговоры до 1923 г. велись секретно и затянулись до того, что первой о дипломатическом признании СССР 2 февраля 1924 г. заявила Англия. Уже в 1927 г. в Милане было открыто отделение советского Нефтесиндиката. В 1927/1928 финансовом году Италия стала самым крупным потребителем советской нефти. Ей было поставлено 494 тысячи тонн. На втором месте была Англия — 387 тыс. т, за ней — Франция (355 тыс. т) и на 4-м месте — Германия (344 тыс. т).

Объём импорта из Италии увеличивался гораздо медленнее, чем объём советского экспорта в эту страну. В соответствии с общей импортной политикой, проводившейся в Советской России в годы индустриализации, удельный вес машин и оборудования в общем импорте из Италии неуклонно возрастал и в 1929 г. составил более 40 %. Другими крупными статьями советского импорта из Италии были сера, ткани, фрукты и химические товары. В Италии для СССР была построена серия грузопассажирских судов.

Мировой экономический кризис, разразившийся в 1929 г., вызвал резкое падение промышленного производства в Италии, привёл к сокращению её внешней торговли. В этих условиях повышение заинтересованности Италии в торговле с СССР выразилось в том, что 2 августа 1930 г. итальянское правительство заключило с СССР кредитное соглашение, в силу которого итальянские экспортёры получали правительственные гарантии своих кредитов по продажам в СССР в размере 75 % общей суммы годового экспорта в 200 млн. лир. Со своей стороны, СССР соглашался разместить заказы на итальянские промышленные товары в период с 1 июля 1930 г. по 30 июня 1931 г. на сумму 200 млн. лир при наличии приемлемых коммерческих и технических условий.

Предоставление итальянским правительством гарантий экспортных кредитов по сделкам с советскими организациями привели в 1930–1932 гг. к значительному увеличению объёма импорта машин и оборудования из Италии, причём их удельный вес в импорте возрос до 90 %.

К началу 1930-х годов товарооборот между странами достиг максимального уровня в довоенный период. Экспорт в Италию составил более 5 % всего советского экспорта, импорт из Италии — 2,7–2,8 % объёма советского импорта. По данным итальянской статистики, удельный вес СССР во внешней торговле Италии достиг в 1931 году 3,8 % (в импорте — 4,8 и в экспорте -2,7 %)»[5].

Тема диплома юного А. Печчеи — «НЭП и внешняя торговля СССР», несмотря на развернувшуюся к тому времени индустриализацию и похороны новой экономической политики в СССР, была абсолютно логична. В конце 1920-х и большую часть 1930-х годов внешнеэкономический оборот регулировали законодательные нормативные документы, принятые именно в годы НЭПа. Поэтому диплом являл собой не фронду против режима фашистского диктатора, а диктовался производственной необходимостью компании-работодателя. Точно такой же необходимостью диктовались и стипендии, выданные для полугодового обучения в Сорбонне, а затем ориентировочно годового пребывания в СССР.

Если с СССР всё понятно, то Сорбонну следует объяснить. Сам Печчеи совершенно искренне указал, что там он активно общался с политэмигрантами. Рассматривая пребывание в Сорбонне в контексте работы на «Фиате», темы диплома и последующей стажировки в СССР, логично предположить, что в Сорбонне параллельно обучению А. Печчеи приобретал новые полезные связи среди коминтерновцев и сочувствующих им людей. Именно они составляли в то время подавляющую часть политэмигрантов в Европе, практически независимо от их конкретной политической ориентации. Дальше биография Печчеи превращается в настоящий триллер, заставляющий вспомнить горькую судьбу Льва Абалкина из романа братьев Стругацких «Жук в муравейнике». В романе человек, обладающий знаниями и специально подготовленный для одной работы, посылается в совершенно другое место, абсолютно ему противопоказанное.