Тропою волка - [42]
Но все равно, то была капля в море. «Позапрошлый век против нынешнего», — в сердцах подумал про себя Кмитич, глядя на вооружение крымчан и их тактику, которая предусматривала лишь большое численное превосходство. Но его, увы, не было. Драгуны альянса, дав два залпа, с клинками наголо ринулись в контратаку на расстроенную пулями и ядрами лаву татар, отчаянно уклонявшуюся от смертоносного свинца. Пехота продолжала поддерживать атаку драгун стрельбой из мушкетов. Татары храбро набросились на неприятеля, зазвенела сталь, захрапели злые кони, заряженные от своих седоков бешеным азартом боя… Но Кмитич, чтобы не загубить всю конницу, приказал отходить. Затем он повторил атаку, и вновь его встретил пистолетный огонь драгун и мушкетный пехоты. И третья атака была отбита неприятелем.
Понеся значительные потери, Кмитич вернул крымскую конницу назад на позиции, понимая, что все тщетно. Хотя кое-какую пользу эти атаки принесли — хотя бы как-то отвлекли драгун от избиения гусар Полубинского. Если бы не крымские татары под командованием Кмитича, то с тяжелой конницей литвин уже давно расправились бы.
В это время гусар Полубинского взяли в плотное кольцо. Подоспели ливонские драгуны, расстреливая литвинов с близкого расстояния из длинных кавалерийских пистолетов. Ожесточенный бой перешел в стадию избиения панцирной конницы Полубинского. Михал без шлема с растрепавшимися длинными волосами, запекшейся кровью на губе и порезом от сабли на левой щеке остервенело отбивался, прижимаясь к Полубинскому, который дрался с отчаянностью льва. Болтался в седле, похоже, серьезно раненый Собесский с залитыми кровью руками и лицом. Михал испугался за жизнь Собесского. Их семьи дружили, но рано умер отец Яна, затем двадцатилетний Ян Собесский был тяжело ранен в Берестейской битве, а еще через год в жестокой сече у Багота погиб его младший брат Марек.
— Ян! Держись, сябар! — крикнул Собесскому Михал и направил своего коня к галицкому князю.
Рослые шведские кирасиры на огромных конях, не менее рослые немецкие гренадеры, летгальские всадники, прусские и саксонские наемники, литвины Богуслава плотнее и плотнее сжимали кольцо вокруг лихорадочно отбивающихся гусар, которых уже оставалось двадцать с небольшим человек от шести сотен! Исход битвы не предвещал им ничего хорошего.
— Где наши?! — как заведенный повторял Полубинский. — Какого черта! Где поляки?!
Полубинского уже однажды разбил Богуслав Радзивилл. «Этот дьявол непобедим!» — с отчаяньем думал Полубинский, мысленно прощаясь с жизнью. Сдаваться он был не намерен. Смирился со смертью и Михал. «Кажется, это все!» — с ужасом думал он, видя плотный круг вражеских кавалеристов вокруг себя, прикрывая корпусом своего коня подступы к раненому другу. Ян Собесский уже не сопротивлялся, он склонил голову к шее коня, обхватив ее руками, и просто пытался удержаться в седле. Михал выхватил пистолет из кобуры у седла и выстрелил в набросившегося на беззащитного друга усатого гренадера с красным лицом. Дым заслонил все перед глазами юноши.
— Михал! — неожиданно услышал несвижский ординат зычный окрик. Это кричал Богуслав, Михал сразу узнал его голос. Юный князь повернулся — Богуслав высоко привстал в стременах и куда-то указывал пальцем, крича:
— Уходите быстрее! Быстро, кому говорю!
Михал оглянулся назад, куда тыкал пальцем его двоюродный брат. Там, куда указывал перст кузена, литвинские драгуны — союзники шведского короля — расступились, давая гусарам Полубинского возможность вырваться из кольца. Дважды повторять Михалу не пришлось. Он из последних сил пришпорил своего коня и потянул за собой поводья коня Собесского.
— Пан Полубинский! За мной! Уходим! — крикнул несвижский князь, обернувшись на польного писаря. Полубинский уже не рубил, а просто, выставив саблю, защищался от ударов. Он, однако, тут же откликнулся на призыв Михала и поскакал за ним следом. И еще пятеро литвин успели проскользнуть в спасительную «дверь», устроенную их земляками. Остальных это уже не спасло…
— Дзякуй! — крикнул Михал, пролетая мимо драгуна Богуслава…
Ян Казимир не узнал Михала: все лицо в крови, волосы растрепались и слиплись от кровавых брызг, вся кираса порублена саблей.
— Кто вы? — удивленно спросил король.
— Ваше величество! У нас нет больше тяжелой конницы, — почти в истерике кричал Михал, и слезы, перемешанные с кровью, капали с его щек, — лучших сынов Литвы… Все шесть сотен! Почему нас никто не поддержал?
Только сейчас, по голосу, король признал в окровавленном всаднике своего крестника.
— О, Матка Боска! Простите! — лишь простонал великий князь, обхватывая Михала руками и прижимая к груди…
Всего лишь восемь гусар спаслись из этой адской мясорубки, да и то благодаря не Яну Казимиру, и даже не Кмитичу, а Богуславу. Хотя оршанский полковник, как бы там ни было, подстраховал своего друга, вновь и вновь атакуя с фланга позиции кавалерии неприятеля, что хотя и не дало значимых результатов, но все-таки отвлекло всадников Карла и Фредерика от преследования. Из офицеров после этой жуткой рубки остались лишь Михал, Собесский и Александр Гилларий Полубинский. На шлеме польного писаря литовского зияла вмятина, а вся левая щека и сторона шеи были залиты кровью. Шлем спас Полубинского от удара, по-видимому, скользнувшей пули, но очередную контузию князь таки получил.
Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.
Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.
Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».
Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?
Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.
Эта увлекательная и полезная книга предназначена, в первую очередь, учащимся, студентам, преподавателям, всем, кто намерен расширить свои знания английского языка. Своеобразная манера изложения, богатый иллюстративный материал, подробный словарь идиом, слэнга и крылатых выражений позволяет отнести её к наиболее оригинальным в ряду изданий об эволюции разговорной речи современной англоязычной Америки.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Роман «Северный пламень» шокирует. Так о Северной войне, проходившей в основном на территории Беларуси, и от лица противников Петра I еще не писал никто. Взгляд на войну глазами беларусов того времени поистине впечатляет. Книга разрушает мифы, стереотипы, ложь и пропаганду, показывает события начала XVIII века не такими, каковыми их желали видеть восточные и западные государи, а такими, каковыми они были для местной знати и населения в целом.Интересен образ Карла XII, изучение личности которого (что удивляет даже российских исследователей) игнорируется российскими историками, несмотря на то, что огромное влияние его на Россию признают все, при этом довольствуясь лишь карикатурой, нарисованной на этого гениального полководца Алексеем Толстым…Главные действующие лица романа — дети героев эпопеи «Пан Кмитич», состоящей из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка», «Схватка» и дополненной романом «Три льва».