Тропою страсти - [41]

— Почему к несчастью? — Джесс поднялась и отошла к камину, пытаясь прийти в себя от всего сказанного Луиджи.

— Не спрашивай меня об этом, ты же сама сказала, что у тебя проблемы.

— А ты сам заявил, что именно это объединяет нас, — бросила она, повернувшись к нему лицом. — Но в чем состоят твои проблемы, Луиджи? Ведь едва ты успеваешь войти в комнату, как все женщины оказываются тобой очарованы! Не знаешь, как с этим справиться?

— А что именно во мне так очаровало тебя, Джесс? Моя сногсшибательная внешность? — В его словах прозвучала откровенная издевка. — Или, может быть, моя известность как режиссера? А может, мое необыкновенное происхождение — единственный сын живой легенды?

— Ты — не единственный, у кого возникают сложности из-за его знаменитых родителей! — ответила Джесс на его последний вопрос, проигнорировав остальные. Хотя ее отчим не был такой известной личностью, как легендарная Франческа Ромацотти, он почти с одержимостью защищал ее и брата от этой своей известности. Тем не менее Джесс все еще помнила о ранах, которые были нанесены ее самолюбию, когда пару раз мужчины пытались использовать ее для того, чтобы получить доступ ко всемогущему Чарльзу Фостеру.

Ее невеселые размышления были прерваны холодно прозвучавшими словами:

— Итак, кто же твой знаменитый родитель? — требовательно спросил Луиджи.

— Ну, вряд ли… — Джесс внезапно замолчала, ужаснувшись тому, что опять чуть не ляпнула что-то лишнее. — Я… я говорила вообще, не конкретно!

— Иными словами, ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что говоришь!

Джесс вывела из себя его снисходительность. Ненавидя его за издевательский тон и одновременно продолжая страдать от любви, которая отказывалась умирать в ее сердце, она безрассудно возразила:

— Должно быть, тяжкое бремя — быть красивым, одаренным сыном знаменитой матери! Только подумай, как было бы здорово, если бы ты был обыкновенным бездомным сиротой, Луиджи! У тебя никогда не возникло бы ни малейшего сомнения, любят ли тебя просто так или за твое положение!..

— Ты объясняешься мне в любви, Джесси? — медленно произнес Луиджи, поднимаясь.

Джесс не ответила. Она повернулась и поставила перед камином экран.

— Я иду спать, — устало сообщила она, слишком утомленная, чтобы сочинять еще одну ложь.

Луиджи приблизился к ней сзади и положил руки ей на плечи.

— Ты готова завтра бросить вызов погоде, чтобы еще раз взглянуть на бухту? — спросил Луиджи. Его подбородок касался ее головы. — Думаю, нам обоим не помешает глоток свежего воздуха, даже если ветер сдует нас в море.

Еще раз безмолвно кивая, Джесс мысленно умоляла Луиджи повернуть ее к себе лицом приласкать, обнять. Но что-то уже подсказало ей, что он этого не сделает, — еще до того, как он отпустил ее и, тихо пожелав спокойной ночи, вышел.

9

Да, Луиджи был прав, им обоим требовался глоток свежего воздуха, подумала Джесс. Чего-чего, а уж свежего воздуха теперь они наглотались в избытке, мысленно усмехнулась она, пытаясь приспособиться к очередной резкой смене направления ветра. Море перед ней бурлило, переливаясь блестками пурпурного, изумрудного и синего цветов, местами такого темного, что оно казалось почти черным.

В атмосфере, установившейся в коттедже, было что-то настораживающее, напомнила себе Джесс. Вот и сейчас при виде высокой стройной фигуры Луиджи, карабкающегося по скалам, все ее желания пробудились с новой силой, но ощущение обреченности их отношений не проходило.

Прошлой ночью только остатки самолюбия удержали Джесс от того, чтобы подняться к нему в комнату. Темные круги, которые залегли под глазами Луиджи, подсказали ей, что он спал в эту ночь так же плохо, как и она. Почти ощутимое напряжение, возникшее между ними, тоже подтверждало, что отказ, которого так боялась ее гордость, никогда бы не стал реальностью, если бы этой ночью Джесс, повинуясь внутреннему порыву, пришла к нему в постель. Но все же Луиджи, можно сказать, отверг ее, когда обнимал возле камина. Она ведь не сделала ни единой попытки освободиться! Все ее инстинкты кричали ей, что Луиджи знает — стоит ему лишь попросить, и она будет принадлежать ему… и все же он ушел.

— Нет, это место не совсем то, что я себе представляю! — крикнул Луиджи, перекрывая ветер и приближаясь к ней. — Ты совсем посинела, — улыбнулся он, подходя. — Тебя пора отправить домой и засунуть в горячую ванну. Если ты не против, я приготовлю еще одну порцию порриджа.

— Нет уж! Хватит того, что я наслаждалась им на завтрак, — ответила Джесс. Подстроившись под его шаг, она пошла рядом с ним в ногу. — Я действительно не в восторге от мысли есть порридж на ужин.

То, что он приготовил для них обоих кастрюлю отличной овсяной каши, было единственным светлым пятном в это утро, полное мучительного нервного напряжения. Но нельзя же есть кашу целый день!

— А няня правда учила тебя готовить порридж?

— Да, учила. — Он, смеясь, обхватил Джесс рукой, когда особенно сильный порыв ветра бросил ее прямо на него. — Но она бы не одобрила, что ты насыпала в свою порцию сахара, няня была настоящей шотландкой и клала в порридж только соль.

— Ты все еще общаешься с ней? — Джесс хотелось как можно дольше продлить эти мимолетные беззаботные мгновения.