…Рука в руке и жаркое счастье, огненным дыханием обнявшее обоих…
Быть этого не может! Чтобы я и сам Верховный аль-нданн Накеормайского Предела… не может быть!
Аль-нданн Баирну переменился в лице, разом утратив все свое ледяное достоинство. А в следующий миг оказался рядом, и я с громадной радостью поняла: еще как такое может быть! Я его с детства любила, всю жизнь, именно к нему и рвалась сквозь границы всех миров Спирали, именно его ребенка сумела сохранить, несмотря ни на что и вопреки всему…
И это ведь именно он нечаянно дал мне имя, вернув родителям дуреху, потерявшуюся в праздничной толпе!
Баирну так и держал меня на руках всю дорогу до самого Накеормая. А я, хоть и плавала по-прежнему в муторном полузабытьи, уже не чувствовала себя умирающей. И твердо знала: это не сон. Не смутное видение из калейдоскопа искалеченной памяти, — реальность. Я вернулась домой, в свой мир; а сном, кошмарным сном, уходившим безвозвратно в былое, отныне и навсегда стали годы, проведенные в Реабилитационном Центре другого мира, где меня старательно лечили от сумасшествия.
Я вернулась домой. И теперь нам с Баирну осталось всего ничего. Родить ребенка. Восстановить Вершину Сумрака.
И придумать, как сокрушить Деборру, не разрушая при том Вершину Тьмы.
Разговор санитарок в туалете
— Слыхала, что ль? Дура эта, что шестой год на третьем месяце ходила, взбесилась совсем…
— Да ну?!
— Ну да! Решили ей мнимый аборт сделать, чтоб про ребеночка-то своего придуманного она позабыла. Она и взбеленилась: "Ребенка убить хотите!" Я все слышала. И кровищу потом тоже я оттирала.
— Кровищу?!
— А то! Как начала эта ниньзя гребаная на людей бросаться! Врачу шею — насквозь! Пальцами! Санитаров — ногами! Гинеколога — башкой о кресло! И сама — головой в зеркало.
— Да ты что!
— Кровищи, говорю, море. Врачу — песец полный, перелом шейного позвонка. Санитары… хм. Баб им больше не любить, да. А сама Танька на осколок зеркала напоролось. Кровью на месте истекла. Так-то вот.
— То-то я смотрю: анатомичка со двора выезжала…
— Во! Два трупа! Альбертовну жалко — молодая еще, умная…
— Умная, да не совсем! Че было дуру эту трогать. Пусть бы и ходила со своим пузом придуманным, кому оно мешало?
— А я че говорю? Не всех наших идиотов лечить надо, так-то вот. Они в безумии своем посчастливее нас с тобой будут.
— Да уж. Психам получку до конца месяца считать не надо. Детей думать, чем кормить да во что одеть — тоже. И унитазы мыть не положено. Только гадить в них… От свиньи! Опять стены говном измазали! Мать их всех… Давай ведро, да шевелись побыстрее, пока старшую не принесло…
