Тропою рыси - [31]

— Я знаю, потому и пришел. Я без тебя не могу.

Илара молчала. Он еще сделал шаг, но стража снова схватила его.

— Подождите, — Илара подняла ладонь, и стражники оставили его в покое.

— Всего один шанс, Илара. Ты никогда не пожалеешь, клянусь.

— Ладно. Обещаю подумать. До завтра.

Стражники с воодушевлением потащили его прочь от дома, но он не сопротивлялся, а улыбался во всю свою рыжую бороду.

К ночи стало прохладно, и я набросила на плечи пелерину (по словам Илары — из белого горностая). Мы сидели на скамейке, Илара болтала, но я не слушала ее, потому что в ожидании Лэйярда прислушивалась к любому шороху. Услышав знакомые шаги, я вскочила на ноги.

Лэйярд поцеловал Иларе руку, а мне принес букетик белых цветов.

— Где ты успел переодеться? — спросила я, садясь в коляску и рассматривая его темно-синий с серебром камзол.

— Я хочу показать тебе дом моей матери. Я очень редко бывал там, с тех пор, как она покинула этот мир. Поэтому там нужно было привести все в порядок.

— Так взял бы меня с собой, я быстро умею наводить порядок.

Он ничего не ответил, только взял мою руку своими ладонями.

Я получала огромное удовольствие от этой ночной поездки. Свежий ветер обдувал лицо и развевал волосы. Рядом с «извозчиком», по обе стороны коляски, находились освещавшие путь фонари, вокруг которых роились легкие мотыльки. И главное, я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете, прижимаясь к его груди и держа его за руку.

В городе тоже горело множество фонарей, улицы были оживленными. Коляска немного пропетляла по ближайшим к дворцу закоулкам и остановилась. Мы подошли к небольшому дому, обложенному белым камнем.

— Закрой глаза, — шепнул он на ушко.

С закрытыми глазами я под руку вошла в дом:

— Открывать?

— Еще нет.

Он провел меня дальше, вглубь дома. Я слышала, как он копошился где-то рядом, но по-честному держала глаза закрытыми.

— Теперь открывай.

Открыв глаза, я увидела мягкий свет десятков свечей, резную мебель, выглядывающую из полумрака комнаты, а на полу заметила мягкое покрывало, сшитое из шубок песца…

— Анаис, будь моей женой…

— А что делают девушки в Тарсиллинне, когда хотят сказать, что они согласны?

Он улыбнулся, обнял меня и поцеловал в нос. И это что, все? Тогда я решила показать ему, что делают у нас, и подарила долгий поцелуй. Не успела я перевести дыхание, как Лэйярд снова притянул меня к себе, и не отпускал мои губы долго-долго. Я и сама не заметила, как мы оказались на том самом тэссе…

Он обращался со мной так нежно и бережно, словно я хрупкая фарфоровая кукла. Беспрестанно покрывая меня легкими поцелуями, жадно ловил каждый мой вздох, каждое движение… Только теперь я по-настоящему узнала, каково это, когда сердца бьются в такт, и смогла понять, что значит «полностью раствориться в любимом человеке»…

Когда я проснулась, солнце уже пыталось пробиться сквозь занавешенные шторы. Я лежала на боку, и пушистый мех тэсса щекотал плечо и шею. Лэйярд спал, придерживая мою ногу, лежащую на его животе. По второй ноге, едва прикрытой легким прозрачным покрывалом, скользил солнечный луч. Я обвела взглядом комнату. Деревянные балки на высоком потолке, каминная полка со множеством уже оплывших свечей, светлые гобелены, плетеное кресло… Стоп. Что это? Музыкальный инструмент?

Я придвинулась ближе к Лэйярду, поцеловав его в шею, и провела ладонью по его груди.

— Мм…

— Извини, что не даю спать…

Он обнял меня и перевернул так, что я оказалась на нем.

— Даже не думай извиняться, — он запустил руку в мои волосы, проводя по затылку. — Мне всегда будет тебя мало…

Я засмеялась:

— Подожди, я сейчас не об этом. Илара говорила, ты божественно играешь на лютне.

— Не верь ей, она, как всегда, преувеличивает.

— Мне очень хочется послушать.

— Ты уверена, что хочешь этого прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

Он поцеловал меня в плечо, поднялся, взял с кресла лютню и сел рядом со мной.

Я приготовилась слушать и даже приподнялась на локте, положив на руку подбородок. Пришлось долго ждать, пока он настраивал ее, подкручивая колки туда-сюда и трогая струны.

И, наконец, плавно полилась волшебная, чарующая музыка.

После длинного мелодичного вступления и красивого проигрыша, я услышала прекрасную песню:

Твои глаза наполнены туманом,

Ты соткана из утренней росы,

Из сумерек, из предрассветной дымки,

Из ветра легкого в полночные часы.

В твоих глазах — зов ночи теплой, томной,

Трель соловья и нежность лепестков,

И притяжение луны прекрасной, полной,

И мягкость летних белых облаков.

В твоих глазах — шум гроз, блеск тысяч молний,

Прибоя рокот, ливень, ураган,

И водопад над пропастью бездонной,

И все сжигающий проснувшийся вулкан.

В твоих глазах — весь мир, все мирозданье,

Дожди, закаты, небо и земля,

Природы чистота, далеких звезд мерцанье,

Прошу, чтоб отразился в них и я…

Я слушала, как зачарованная, боясь пошевелиться, и улыбалась.

— Тебе понравилось?

— Очень. Ты будешь еще для меня играть?

— Хоть каждый день. Но сейчас я наполню нам горячую бочку, ты не против?

— Только — за.

В этот же день мы поехали к старой Хильде, которая обвенчала нас, одев на руки обручальные браслеты.

— Ну, что, куда теперь? — спросила я любимого.