Тропою рыси - [16]

— Я вот сейчас заберу у тебя эти ветки, и мало тебе не покажется, — его голос звучал неубедительно.

— Ну да, догони сначала. Я, между прочим, в соревнованиях по бегу участвовала.

Хорошенько хлестнув его напоследок, я собралась бежать. Но не успела я поднять ногу, как Лэйярд сделал мне подсечку. Я не упала на землю, а повисла в воздухе только благодаря тому, что он держал меня за обе руки. Лэйярд вернул меня на землю, поставив на ноги:

— Эх, ты, бегунья. Лучше бы реакцию тренировала.

Ближе к закату мы нашли хорошее место для ночлега. Пока разгорался костер, и перегорали угли, Лэйярд подстрелил зайца. Приносил он добычу уже потрошенную и без шкуры, видимо, чтобы не травмировать мою психику. Пока заяц тушился, Лэйярд снова пошел к речке и заодно прихватил баночку с зеленой мазилкой. Я подождала, пока он вернется. Потом решила сходить сама.

— Дай-ка мне эту вонючку, — протянула я обе руки.

— На реку надо до заката идти, потому что сумерки — время медведей.

— Солнце еще не село.

— Ладно, только быстро.

Теперь я начала сомневаться:

— А до реки далеко?

— Проводить? — спросил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в зарослях.

Он довел меня до реки и предупредил, чтобы далеко не заплывала, потому что здесь сильное течение.

— Я вообще никуда не заплываю, потому что плавать не умею.

— Как не умеешь? Я научу.

— Нет-нет, не надо. Я немного умею, просто воды боюсь, и все время проверяю, достают ли ноги до дна.

— Тогда я тебя одну не оставлю.

— Так мне что же, в одежде купаться?

Он отошел подальше, сел в высокую траву и отвернулся. «Ладно», — понадеялась я на его честность, сбросила с себя одежду и полезла в воду. Ну и холодная, жуть. Когда окунулась несколько раз и привыкла, то вода мне уже казалась теплее воздуха. Я натерлась этой зеленой мазью, пахла она, как «вьетнамская звездочка», если не хуже. Через некоторое время я все смыла с себя, но легкий запах все равно оставался на коже. Что ж, если это поможет от комаров и мошек — можно и потерпеть.

Солнце стремительно катилось за горизонт, и кровавые отблески последних лучей плясали на черной воде. Заметив совсем неподалеку пару желтых кувшинок, мне захотелось до них дотянуться. Я ступила несколько шагов, протягивая руку, как вдруг нога попала в какую-то сеть или тину и застряла там. Я закричала. Не от страха — просто это ужасно противно. К берегу уже подбегал Лэйярд, снимая на ходу рубашку.

— У меня нога застряла.

— Ну так вытащи, ты же стоишь.

— Я не могу. Фу-у-у, — я ошалело дергала ногой, но она застревала еще сильнее. Почувствовав, что течение начинает меня сносить, я запрыгала на одной ноге:

— Лэйярд.

Он, не раздумывая, бросился в воду.

Я закричала еще сильнее:

— Не подходи ко мне, я раздета.

— О, боги, — он выбежал на берег, схватил мою куртку и вернулся обратно. Сначала накинул мне на плечи куртку, а только потом скрылся под водой и вытащил мою ногу. Потом взял меня на руки и вынес из воды.

— Отвернись, — замахала я руками. — И вообще, иди отсюда, я сама приду, когда оденусь.

Я пришла к костру, волоча за собой мокрую куртку. К этому времени Лэйярд уже переоделся, забрал мою куртку и повесил у костра.

— Ну, как там наш заяц, не сгорел? — почувствовала я удивительно приятный запах.

— Анаис, я удивляюсь. У тебя талант — вляпываться в… в дурацкие ситуации, и после вести себя, как ни чем не бывало.

— Так что, ужина не будет?

Ближе к ночи Лэйярд притащил еловых веток, постелил сверху шерстяные одеяла, и мы улеглись спать. Лежа под звездным небом, было немного дико осознавать, что на мили вокруг — никого. Но страшно не было — я ведь не одна. Между нами спала Ула. Она была горячая, как батарея, и мне безумно нравилось запускать руки в теплую мягкую шерсть, а рысь ничуть не возражала. Никогда не встречала таких умных животных. Правда, временами она вела себя, как двухлетний ребенок. Утром она проснулась первая, и ей, должно быть, стало скучно. Сначала она положила на меня свою тяжеленную лапу так, что мне стало трудно дышать, и я открыла глаза. Решив, что полдела уже сделано, Ула занялась Лэйярдом. Она потрогала его лапой, но он повернулся на другой бок. Тогда она стала тыкаться мохнатой мордашкой в его лицо. Он делал вид, что спит. А когда рысь подползла ближе и сделала очередную попытку, он резко развернулся и схватил ее за шею. От неожиданности Ула подпрыгнула на месте, а потом рванула на дерево, недовольно махая головой в разные стороны. Решив, что никто теперь не помешает, я надумала еще поспать, прячась с головой под тяжелое одеяло.

Позже Лэйярд принес сплетенную на ходу маленькую кривобокую корзинку, полную ароматных янтарных ягод. Я никогда даже в глаза не видела морошку. Она была очень нежной, кисло-сладкой и немного винной. Только жаль, что с мелкими семенами-косточками.

Вскоре мы собрали все вещи и решили позавтракать.

— Расскажи мне еще что-нибудь. В Тарсиллинне много жителей? — усевшись поудобнее, я приготовилась слушать.

— Сейчас точно не скажу. Десять весен назад в Верхнем городе было три тысячи, в нижнем, где ремесленники и мастера — примерно семь, а по многим селениям, где возделывают поля — тысяч двадцать.