Тропки желания - [8]

– Нас ждет там какая-то церемония?

– Понятия не имею. Я не расшифровал еще некоторые ключевые термины. Моя просьба допустить нас в Дом Старости сама по себе оказалась достаточным основанием для созыва там какого-то собрания.

– А против этого у них не будет возражений? – Тамара указывала на диктофон, висевший у Рамчандры на поясе.

– Какие еще возражения могут быть в этом марионеточном царстве грез? – отозвался он, и скупая улыбка чуть смягчила жесткие его черты.

Двое древних старцев, иссушенных безжалостным временем до полупрозрачности, провели землян в потемки большого, но ветхого прибежища дряхлости; еще шесть-семь таких же почти что теней, рассевшись полукругом, уже ждали там. Гостей встретил неистребимый дух жареного поро и нестройное бормотание – «Освейн!»; усевшись прямо на земляной пол, они присоединились ко всей честной компании. Огня не разводили, единственным источником тусклого света служил дымоход в углу; никаких церемониальных принадлежностей и приготовлений также не наблюдалось. Вскоре к собранию под вялый хор «освейн» и горестное покрякиванье бывших мужчин присоединились и «молодки» – Кара с Бинирой. Кто-то через круг задал Каре какой-то вопрос – кто именно, в потемках не разобрать. Смысл вопроса тоже ускользнул от Тамары. Однако Кара вроде бы поняла; «Разве я недостаточно стара?» – гласил ее ответ. Раздался общий смех. В помещении появился еще один участник собрания, Бро-Кап, в прошлом знаменитый охотник, все еще массивный мужчина, хотя уже изрядно согбенный годами, лицо в глубоких морщинах и с по-черепашьи ввалившимся беззубым ртом. Не присаживаясь, он прошел через круг прямо к холодному очагу и, уперев руки в боки, встал там под лучом света из дымохода. Сразу наступила тишина.

Бро-Кап медленно обводил взглядом собравшихся, пока не остановил свое внимание на Рамчандре:

– Ты пришел к нам, чтобы научиться танцам?

– Если смогу, – без запинки ответил землянин.

– Достаточно ли ты стар для этого?

– Уже не молод.

Господи Боже мой, сообразила Тамара, да это же буквально настоящее посвящение – выдержит ли еще Рамчандра подобный экзамен? Следующий вопрос она не поняла, в нем как будто бы и вовсе не было знакомых ей слов; но лингвист, похоже, все разобрал, так как отозвался без промедления:

– Не часто.

– Когда в последний раз ты приносил домой дичь?

– Мне вообще не приходилось убивать животных.

Это вызвало общий неодобрительный гул, смешки, ехидные возгласы.

– Он, должно быть, родился уже стариком! – хихикнув, съязвила Бинира.

– А может, просто лентяй, каких поискать? – заметил самый моложавый из старцев, подаваясь вперед, чтобы разглядеть Рамчандру получше.

Смысл еще двух вопросов вместе с ответами на них ускользнул от понимания, пока Бро-Кап не возгласил наконец громко и торжественно (и даже как будто с некой угрозой, подумалось Тамаре):

– Чего же ты взыскуешь здесь, пришелец?

– Я ищу перменсуа.

Чем бы ни было это самое перменсуа, ответ вроде бы пришелся по вкусу, вызвав краткий гул одобрения. Коротко кивнув, Бро-Кап утер нос тыльной стороной ладони и уселся в круг рядом с Рамчандрой.

– Что именно хотел бы ты узнать? – спросил он уже без всяких церемоний.

– Хотелось бы узнать, – ответил Рамчандра так же просто, – как возник мир.

– О-хо-хо! – обежало круг.

– Да он стар не по годам, этот паренек, – добавил кто-то. – Ему, должно быть, никак не меньше ста.

– Мы считаем так, – ответил Бро-Кап без обиняков. – Ман создал весь наш мир.

– Хотелось бы узнать – как?

– У себя в голове, между ушами, как же еще? Все у него в голове. Нет дерева, нет камня, нет воды, нет крови, нет плоти – все сущее суть санисукъярад.

Тамара, расстроенная тем, что не поняла одно-единственное, но – увы! – очевидно, ключевое слово, попыталась угадать его смысл по выражению лица Рамчандры – а тот вроде бы все понимал, глаза его буквально сияли, резкие черты лица заметно смягчились.

– Он танцует! – возвестил лингвист о своей догадке. – Ман пляшет!

– Может быть, и так, – важно ответствовал Бро-Кап. – Может быть, Ман и пляшет у себя в голове, это тоже дает санисукъярад.

Лишь после очередного повторения имени Ман Тамара осознала наконец его случайное (или неслучайное) сходство с английским «man» – человек. И – вздрогнула…

Что же это творится такое?..

На бесконечно долгое мгновение весь мир в ее сознании как бы разделился, распался на две половины – на два отчасти перекрывающих друг друга занавеса-экрана: по одному скользят только безмолвные звуки, по второму их значения – и те и другие равно нереальные. Скрещиваясь, сплетаясь и трансформируясь, они все помрачают, все и вся обращают в химеры, уже и единожды нельзя ступить в реку, ибо даже бегущая вода – это ты сам. Мир возник, но ничего, абсолютно ничего не происходит – разве назовешь событием невнятную беседу кучки увядшего старичья с каменной статуей Шивы в насквозь провонявшей горклым салом хижине? Болтовня, одна болтовня, мне опостылели слова, слова, слова – вдвойне лишенные смысла вербальные знаки.

Распавшиеся покровы мироздания сомкнулись вновь.

Убедившись, что диктофон исправно фиксирует происходящее, Тамара чуток подрегулировала уровень записи. Позже, прослушивая ленту, она все равно заставит Рамчандру растолковать ей все до последнего слова.