Тропик ночи - [153]
Но с девочкой тоже происходило нечто странное: она вроде бы потускнела, черты и краски ее казались смутными, неясными. Лус… Да полно, она ли это? Паз знал имя этого ребенка и понимал, что знает, но никак не мог вспомнить его.
— Нет! — раздался крик Джейн. — Ты не смеешь так поступать! Не смеешь! Это нарушит гармоническую связь… порвет сеть!
И тут произошла резкая перемена. Из комнаты как будто улетучился весь воздух, а его место занял чужеродный газ. Стало ощутимым присутствие чего-то грозного, тяжелого, громадного, заполонившего не только комнату, но и весь мир. Паз обнаружил, что едва может дышать. Что-то непонятное происходило и со временем. Паз словно обратился в камень; не в силах повернуть голову, он наблюдал за происходящим уголком глаза.
До этого момента Паз считал, что резные изображения африканских богов, которые ему довелось видеть в музеях, — не более чем абстракции, порожденные воображением: огромные головы, узкие глаза, неправдоподобно острые черты лица. Теперь он убедился, что это были точные подобия. В комнате находилось множество людей, вернее, быстро сменяющих друг друга образов, как будто здесь одновременно показывали тысячу фильмов. Паз не в состоянии был все это воспринимать, но не мог закрыть глаза. Он понял, совершенно не представляя, как оно у него получилось, что это явился Ифа, сам Ифа, не его воплощение, подлинный ориша, творец судеб человеческих.
Вокруг Джимми клубилось время, лишенное своей извечной связи с пространством и материей. Он увидел Джейн такой, какая она сейчас, какой была в младенчестве, какой в детстве, и беременной женщиной с округлившимся животом, и старухой, и покойницей, — все это вместе, как видят нас боги. А между тем Джейн, его Джейн, сидела, склонившись и закрыв лицо руками. Он слышал крики. И закрыл глаза.
Ему чудилось, что он спит у себя в комнате над рестораном на улице Флэглет. Мать трясет его за плечо: опоздаешь в школу. Джимми пытается натянуть одеяло на голову, но одеяла нет. Мать вкладывает ему в руку что-то тяжелое. Он открывает глаза.
— Там, во дворе, — сказала мать. — Они пришли помочь ему.
Вопросы, которые он собирался задать, замерли у него на языке. Он посмотрел на то, что мать вложила ему в руку: это был маузер Джейн. Он поднялся и пошел к двери, почти прижимаясь к стене, опустив глаза и ощупывая пальцами свободной руки стену и предметы мебели. Нащупал дверную ручку и вышел на крыльцо.
Один из них уже поднимался по ступенькам, смуглый коренастый мужчина в нижней рубашке и шортах. Выглядел он вполне обычно, если не считать того, что был весь в крови. Паз выстрелил ему в грудь. Тот продолжал двигаться. Паз вспомнил предупреждение: не позволяй им дотрагиваться до тебя. Он выстрелил еще раз, мужчина упал и скатился вниз по ступенькам. Остальные появлялись поочередно, с некоторыми интервалами. Последним шел Эйтболл Светт, узнать его можно было только по одежде и по запаху, так как лицо его представляло собой кровавое месиво. Джимми истратил на него последнюю пулю. Посмотрел на пистолет: боек сдвинут назад, в казеннике ни одного патрона. Он повернулся и вошел в открытую дверь квартиры Джейн.
С колдовством было все кончено, и комната являла собой вид совершенно домашний, если не считать того, что на кухонном столе все еще лежала голая Доун Слотски. Джейн спокойно, обычным голосом разговаривала с Муром, держа на коленях маленькую девочку, одетую в желтый костюм канарейки.
Паз увидел, что мать сделала шаг ему навстречу, и подошел к ней. Она обняла его крепко, обеими руками, как обнимала в детстве. Он открыл было рот, чтобы спросить, что происходит, но мать прижала палец к его губам. Оба теперь смотрели на Джейн и ее мужа.
— Ведь ты больше не можешь колдовать, Уитт, не так ли? — Голос Джейн звучал уже мягче. — Что же тебе осталось? Ну что, ответь?
Паз не видел лица мужчины, зато увидел, как сверкнул черный нож, брошенный в девочку, и услышал хриплый выкрик на непонятном языке, вырвавшийся у мужчины. Отскочив от матери, он кинулся к Джейн, хоть и понимал, что может быть уже поздно. Но Джейн уклонилась в сторону и пригнулась, по-прежнему держа Лус у себя на коленях, а мужчина вдруг перелетел через всю комнату и ударился о холодильник. Нож из обсидиана вырвался из его руки, взлетел вверх и разбился о кухонную плиту.
И тут раздался пронзительный крик. Доун Слотски пришла в себя. Паз двинулся к Муру, однако Слотски, соскочив со стола, кинулась на Джимми с диким воплем и принялась дубасить его кулаками, а потом впилась ему в лицо ногтями. Он схватил Доун за руки и через ее плечо увидел, что Уитт Мур уже на ногах и успел снять с магнитной вешалки над раковиной большой кухонный нож. Паз поискал глазами Джейн, но она исчезла, а через мгновение исчез и Мур. Паз воззвал к матери.
Им понадобилось несколько минут, чтобы скрутить истерически рыдающую Доун Слотски и уложить ее на прежнее место. Потом миссис Паз, ласково приговаривая, увела ее в спальню и устроила в гамаке. Паз оставил их наедине, а сам взял с полки свой пистолет. Он знал, куда исчезли Джейн и Мур: наверху, на чердаке, отчетливо раздавались шаги.
Ричард Мардер, скромный литературный редактор, а в прошлом ветеран Вьетнамской войны, живет мирной жизнью, но совесть его нечиста. В прошлом осталось незаконченное дело, неоплаченный долг, неотмщенная обида. Когда врач ставит ему страшный диагноз, Мардер понимает: теперь или уже никогда. Бросив работу и дом, вдвоем с однополчанином он отправляется в Мексику – в город, где нет власти, кроме той, что берется силой. Горожане живут в ужасе перед всемогущими наркокартелями – но армия из двух человек бросает бандитам вызов.
Ал Крозетти и Кэролайн Ролли, подрабатывающие реставрацией редких старинных книг, под переплетом книжного раритета обнаруживают письма 1642 года, написанные рукой некоего Ричарда Брейсгедла, человека, которого наняли следить за Шекспиром. Расшифровка писем оборачивается настоящей сенсацией — в них сообщается о существовании оригинала рукописи неизвестной пьесы великого Барда о Марии Стюарт. Профессора Булстроуда, специалиста-шекспироведа, привлеченного к поискам драгоценной рукописи, находят мертвым в номере отеля в Нью-Йорке, и тогда в охоту за сокровищем отправляется нанятый им юрист, сын нью-йоркского гангстера…Майкл Грубер один из самых необычных и талантливых авторов в современной американской литературе.
Художник Чаз Уилмот виртуозно владеет техникой старых мастеров, но его талант никому не нужен в современном мире рекламы и глянцевых обложек. Приняв участие в эксперименте по изучению воздействия некоего препарата на творческий процесс, он неожиданно обнаруживает, что может заново переживать некоторые события из своего прошлого — не вспоминать их, а как бы существовать в том времени. В какой-то момент он внезапно переносится в давно ушедшую эпоху и становится Диего Веласкесом, великим художником, которого Уилмот всегда боготворил.
По несчастливой случайности Джимми Паз, детектив из убойного отдела полиции Майами, становится свидетелем убийства крупного бизнесмена. Преступник едва ли не схвачен за руку на месте совершенного преступления, но неожиданно появляются обстоятельства, не позволяющие стражам закона вынести окончательный приговор. Дело в том, что Эммилу Дидерофф, которой предъявлено обвинение, способна изгонять дьявола, запросто общается с ангелами и излечивает от неизлечимых болезней…
В непроходимых джунглях Колумбии, в церкви, которую он построил своими руками, застрелен американский священник. Через несколько недель индейский шаман Мойе отправляется в южную Флориду, вооружившись небольшим чемоданчиком с тотемами, обладающими грозной силой бога Ягуара. Бывшему детективу Пазу из Майами, который теперь живет со своей женой и семилетней дочерью, начинают сниться страшные сны, главные персонажи которых — огромные кошки — нападают на его малышку Амели.В городе от когтей каких-то животных гибнут люди.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
По Стокгольму проносится волна похищений состоятельных людей. Однако внушительное богатство жертв – единственное сходство между ними. Детектив Ванесса Франк, несмотря на свое отстранение от службы, кидается в самую гущу событий. Ведь для нее работа – смысл жизни! Расследование приводит ее в далекую «Колонию Рейн», поселение на юге Чили, основанное беженцами из фашистской Германии. Но вскоре Ванесса понимает, что оказалась втянута в опасную игру, которую не в силах контролировать…
Хоррор-повесть «Тьма». Обычный вечер понедельника. Квартира. Муж и жена. Двое девочек. Семья готовится ко сну. Но внезапно бесследно пропадает супруга. А после и дочери…
Сдается просторная комната для одного человека. Лиза, девушка с тяжелым прошлым, не верит своей удаче, когда находит уютную комнату в красивом доме, еще и по разумной цене. Хозяева — добрая и приветливая пара. И все кажется идеальным, пока она не находит в спальне предсмертную записку. По словам владельцев, Лиза — их первый арендатор, а записка — ошибка или чья-то злая шутка. Вынужденная раскрыть секреты предыдущего жильца, Лиза сталкивается с происшествиями, которые не поддаются объяснению. Кто-то совсем не хочет, чтобы правда вышла наружу. Стены комнаты давят, загадки становятся все запутаннее, и Лиза уже не понимает, где реальность, а где сумасшедшая фантазия. Если эта комната уже забрала одну жертву, ей нужна следующая?
Сколько нужно времени, чтобы привычная жизнь разделилась на «до» и «после»? Сколько нужно времени, чтобы реальность разлетелась на осколки? Еще недавно Фиона Лоусон была обычной разведенной женщиной, жившей в собственном доме с детьми, над которыми они с бывшим мужем Брамом получили совместное опекунство. Теперь же в ее дом пытаются въехать незнакомые люди, а Брам бесследно исчез. Очевидно, что за мошеннической сделкой стоит Брам. Но что вынудило его внезапно пойти на такое преступление? И где он скрывается? Фиона начинает собственное расследование.