Тропический остров - [5]

Но Пегги не собиралась объясняться. Если кто-то и выиграл, то только не она и не ее коллеги. Да, она получала заказы, но их нельзя даже сравнить с той работой, которую раньше выполняла она.

— Очень жаль, что ваша благотворительность не затронула нас, дизайнеров, — процедила она, испепеляя его взглядом.

Ах вот значит как! Вместо прощения — колкость! У Диггори буквально руки зачесались, чтобы хорошенько встряхнуть ее, но он только сильнее впился в ее плечи.

— В самом деле, какая жалость, — со зловещей вкрадчивостью произнес он и, не ослабляя хватки, медленно провел ладонями вдоль ее оголенных рук.

Кровь горячо запульсировала в ее жилах, однако Пегги захлебнулась от ярости. Она попыталась вырваться, но он крепко сжимал ее запястья. Вдруг он рывком притянул ее к себе. Неожиданное прикосновение к его телу вызвало у нее странный трепет, будто по коже пробежал озноб. Диг наклонился, словно собираясь ее поцеловать, и сердце Пегги бешено забилось.

— Оставь свои демарши, Пегги Мейсон, — неожиданно мягко проговорил он, отпуская ее. — Довольно публичных выступлений! Займись делом и не мешай другим.

— Это что, угроза, Диггори Даррелл? — возмутилась Пегги. — Знаете ли… — Она осеклась, потому что собеседник внезапно протянул руку и легонько провел пальцем по ее дрожащим от обиды губам.

— Так-то лучше, — сказал он и улыбнулся, демонстрируя трогательные ямочки на щеках. — Слушай, мне пришла в голову чертовски отличная идея!

— Убраться из Кортена?! — с ненавистью пробормотала Пегги.

— Нет-нет, — усмехнулся он и, приподняв ее подбородок широкой ладонью, заставил посмотреть в свои глаза. — Почему бы нам вместе не посмотреть интервью? — Гнусная усмешка появилась в уголках губ. — Ну как? Можно в твоем доме или моем. Получится славный вечерок. Что скажешь?

— Да пропади ты пропадом!..

Пегги неловко забралась в кабину, нажала на газ, во второй раз засыпав ноги Дига гравием. Но тот едва ли заметил ее демонстративную выходку или просто не обратил внимания. Лицо Диггори расплывалось в улыбке. Ослабив галстук, он расстегнул воротничок крахмальной рубашки и, засунув руки в карманы, смотрел вслед сердито урчащему грузовичку, думая о том, что давненько он не чувствовал себя столь молодым и энергичным.

От следившей за ним в зеркальце Пегги не укрылось ни одно движение. Ей даже показалось, что он засвистел на радостях. Вот негодяй! Стремясь поскорее скрыться, она резко свернула в сторону — в ответ жалобно взвизгнули покрышки.

Но даже отъехав на безопасное расстояние, она не могла успокоиться. Нервное напряжение сковало спину и плечи, а побелевшие пальцы судорожно сжимали баранку.

Обычно после изнурительного труда Пегги быстро скидывала тяжелую рабочую одежду и долго, с наслаждением плескалась под прохладным душем. Потом готовила легкий ужин и выносила поднос на балкон квартирки, выходивший на море. Но сейчас она сразу прошла в гостиную и долго стояла перед телевизором, тупо глядя в темный экран. Вот-вот начнутся вечерние новости. Пегги обреченно нажала кнопку.

На экране замелькали разнообразные репортажи, начиная с требований фермеров повысить закупочные цены на сахарный тростник и кончая культурными событиями в крупных городах штата. Время шло, и Пегги стала постепенно успокаиваться. Заканчивались и местные новости. Может, интервью вырезали? Но — увы! — материал не только не выкинули, а специально приберегли на десерт, чтобы придать выпуску драматическое завершение.

На фоне безупречно элегантного Диггори Даррелла и привлекательной ведущей Пегги в тяжелых ботинках, выгоревших джинсах и майке выглядела малолетней преступницей. Огненно-рыжая шапка волос казалась неухоженной. Ветер то и дело швырял густые тяжелые пряди в лицо, но они, к сожалению, не скрывали ни ее первоначальной вызывающей самоуверенности, ни последующего унижения. Камера беспощадно показала крупным планом руки, нервно теребившие края соломенной шляпы, когда Пегги пыталась безуспешно отвечать на простейшие вопросы. Диггори Даррелл добился своего: сумел-таки выставить ее круглой дурой и что еще хуже — безответственной смутьянкой…

Результаты сказались немедленно. Первыми отвернулись те, кто постоянно ее поддерживал. Пегги начали обвинять в том, что она пытается вставить палки в колеса крупному бизнесу. Казалось, все считали своим долгом вспомнить, как обязан поселок благословенному присутствию Диггори Даррелла. За несколько дней клиенты, ждавшие своей очереди на заказы у Пегги, отказались от ее услуг. Она мужественно выдерживала неудачи, но в конце концов рассчитала помощников и сдала квартиру, чтобы погасить очередной взнос. Она приобрела ее, возвратившись из Джексонвилла, вложив все заработанные деньги. И вот теперь она лишилась даже собственного жилья, переселившись в ветхую, облупившуюся лачугу. Докатилась! В полном отчаянии Пегги поднималась по тропинке к покосившемуся крыльцу.

Рокот мощного автомобильного мотора и вслед за ним звук захлопнувшейся дверцы остановили ее. Она настороженно застыла точно испуганная птица, готовая скрыться в своем гнезде. Так делала она всякий раз, безошибочно угадывая шум серебристого «кадиллака» с откидным верхом, на котором Диггори подъезжал к построенному им фешенебельному кварталу. И если Пегги находилась далеко от хижины, то поспешно пряталась куда попало — за дерево, за камень, в песчаную лощину. Она не только не выносила его надменного вида. Пегги не хотела показывать, до какой жизни она дошла по милости Даррелла. Нет, он не должен знать, что она превратилась в изгнанницу, в нищую отшельницу, которая ютится в некогда принадлежавшей ему обшарпанной хибарке, на задворках изысканного микрорайона, ради которого он не погнушался раздавить ее как букашку.