Тропами Яношика - [14]

— Значит, там, — указал старик на другую сторону голи. — Скоро идем. Зови их, не боись. Ту фашисты нет. Як са волаш?

Парашютист не понял вопроса.

— Я бача Франтишек Лонгавер. А ты?

— А-а, вас зовут Франтишек Лонгавер? Очень приятно. А я Иван, по фамилии… — русский немного замялся, — ну да зовите Березиным. Нашли-то меня под березой. Вот значит, я и есть Иван Березин.

— Ано, ано, Иван Березин, — с удовлетворением закивал старик. — Ян Березин. Янош…

Так они нашли общий язык, средний между русским и словацким, довольно понятный обоим.

Немного прошли по опушке леса, окаймляющего лысую макушку горы, и Лонгавер спросил, почему Иван сначала летел хорошо, прямо к костру, а потом вдруг его понесло к лесу.

— Не понесло, я сам направил парашют подальше от костра. Кто знал, чей он, тот костер, кто его зажег в горах…

На это старик ответил, что теперь в их стране у костров живут лучшие люди, а всякое отребье, прислуживающее фашистам, заняло удобные жилища в больших городах.

— В горах теперь только свои, — убежденно подчеркнул он.

Десантник всей душой чувствовал, что старик — свой человек, и все же не решался говорить, что попал он на этот костер случайно, что ждут его у других костров, зажженных конвертом.

Чтобы не растеряться в воздухе, партизаны выбрасывались в два захода. Второй заход был настолько неудачным, что половина отряда приземлилась километрах в семи от намеченной точки. Иван прыгал в последней четверке, вслед за врачом, которого должен был охранять. Когда парашют раскрылся, десантник осмотрел местность и сразу понял, что сигнальные костры, выложенные в виде конверта партизанами старшего лейтенанта Величко, приземлившегося на неделю раньше, остаются далеко в стороне, а он с тремя товарищами падает на какой-то одинокий костер.

На Украине, где всю войну Иван провоевал в партизанском соединении Федорова, были бендеровцы, которые жгли костры, когда слышали гул советских самолетов.

Случалось, летчики, везшие партизанам ценный груз, сбрасывали его на эти костры. Вот Иван и манипулировал стропами, чтобы унесло его подальше от этого неведомого, одинокого костра. И все-таки встретился с тем, кто его зажег. К худу или к добру?

Раздумывая о том, что ему делать, Иван спросил старика, нет ли на этой горе высокой скалы, откуда можно осмотреть местность.

— Ту ест Камен Яношика, очень древня скала, — сказал старик и предложил свои услуги проводника.

— А овцы? — напомнил Иван.

Лонгавер сказал, что овец стережет пес, более надежный страж, чем самый опытный чабан.

В этот момент в лесу послышался троекратный посвист.

Иван так и встрепенулся. Тут же ответил тихим посвистом и вполголоса позвал:

— Сюда! Все живы?

— Микола знает дело, — послышался басовитый голос, — сбросил на такую горную плешь, что можно устроить целый аэродром!

— Где доктор? — встревожился Иван.

— Сейчас выйдет из леса, — отвечал другой голос, — он опустился в полста метрах от меня.

На поляну вышли двое. Оба в гражданском, как и сам Иван, с автоматами, гранатами, пистолетами. Десантники сошлись, обнялись втроем и минуту помолчали. Потом Иван представил товарищей своему новому знакомому. Те назвались только по именам: Николай и Василий. Иван объяснил товарищам, что у него появился псевдоним: Березин.

— Ну и мы тебя будет звать Березиным, — согласился Василий Зайцев, заместитель командира отряда по разведке.

Бача назвался, поздоровался с каждым за руку и предложил свой кисет.

— Файчи!

Слово не поняли, но догадались, что оно значило, и наперебой стали угощать словака русскими папиросами, а себе в «козьи ножки» взяли по щепотке его табаку.

Здесь собралась не вся группа. Командир летел в другом самолете и прежде всего надо было искать его и груз, сброшенный в отдельных мешках.

— Можно сжечь на вашем костре парашюты? — почтительно спросил старика Николай.

— Товарищ Лонгавер просит их на платья. Пусть заберет, — ответил к удовольствию бачи Иван.

Старик всех пригласил в свой шалаш.

— Мы не замерзли, — сказал Иван, а чтоб не обидеть старика, пояснил: — Нам надо в лес, в темноту.

— Да, на освещенном месте нам лучше не показываться, — поддержал его Николай.

— Можьно не показываться, — согласился бача и повел десантников вдоль опушки леса.

Остановились в темном овражке среди густых елок, и тут старик объявил, что может отвести десантников к партизанам. Те встретили эту весть с явным интересом, но ответили, что сейчас не пойдут, что у них есть еще свои дела, а завтра днем пусть представитель партизанского отряда явится сюда, и они сами его найдут.

Тут в кустах раздался треск сушняка, заставивший десантников схватиться за автоматы. Но бача успокоил, сказав, что это его пес.

Действительно, к нему подбежала и стала тереться о колени большая, поджарая овчарка.

— Ну вот, партизанский связной пришел, — произнес бача.

— Это такой связной, что может привести и к нашим и к чужим, — кивнул на пса Иван.

— Связной там, возле костра, — возразил бача. — Пес только сказал мне об этом.

Пошептавшись между собой, десантники решили сейчас же встретиться со связным и объявили об этом старику. Тогда он приказал псу:

— Бетяр, веди Ежко. Сюда веди Ежко!