Тропами теней - [9]

Осмотрев внимательно свою руку и ногу, побывавшие по ту сторону, парень с облегчением вздохнул и продолжил увлеченно подтаскивать к себе фотоаппарат. Уже оставался какой-то метр, когда сама палка начала знакомо пульсировать. В отличие от Тэрбиша замерцала не вся древесина, а какой-то странный извилистый рисунок на ее поверхности. Парень отпрыгнул назад и выдернул шест из аномальной области. Но ветка продолжала мерцать даже за ее пределами. Брошенная на землю, она завершила свои метаморфозы: буквально на глазах блымающие жилки исчезли, оставив в древесине пустоты, внешне похожие на проеденные термитами норки.

Секунду спустя застробили и конечности парня, побывавшие по ту сторону. Но затем это зловещее мерцание, словно раковая опухоль, поглотило и все остальное его тело вместе с одеждой. Волосы на его голове зашевелились от ужаса. Человек кинулся прочь от проклятой земли в отчаянной попытке спастись. Но как невозможно убежать от самого себя, так и парень не смог сбежать ни от того первобытного ужаса, который завладел им всецело, ни от своей печальной участи.

Так, на бегу, он и растворился в воздухе, но не оставил после себя ни одежды, ни костей, как его напарник. И словно продолжая его движение, на склоне еще некоторое время вздымались пылевые фонтанчики от ног бегущего, как будто там несся человек-невидимка. Но спустя какие-то мгновения и этот призрачный след исчез…

И только бесконечное голубое небо, единственный свидетель произошедшего, безмолвно наблюдало за тем, как размытые тени его пушистых облаков так же бесследно исчезают, едва попав на этот проклятый пятачок, казалось бы, самой обыкновенной земли.

Глава 2 Берега «Святой Елены»

Лагерь разбили между холмов у ручья, там, где нашлась относительно ровная площадка подходящего размера. Сначала хотели расположиться повыше, в горах, откуда было бы удобнее добираться к обозначенным участкам геологической разведки, но сказалась неопытность новых разведчиков. Прокладывая тропу, не учли, демоны, что проходимость грузовиков значительно меньше, чем у разведывательных УАЗов. А просроченный график работ уже не позволял тратить лишний день на поиск объездных путей.

Это был далеко не первый переезд советских геологов, отправленных на помощь Монгольской Народной Республике в рамках научно-технического сотрудничества стран СЭВ. Состав отряда периодически менялся, пополнялся свежей кровью. Менялись все, будь то бурильщики или другие рядовые работники. Но всегда неизменным оставался начальник всей этой богадельни – Михель Станислав Викторович.

Посторонний человек мог бы подумать, что этот дядя получил столь высокий бессменный пост по блату, если бы не одно «но». Не так давно Станислав заведовал одним из самых закрытых институтов при Академии наук, получал зарплаты с премиями, и близко не сравнимыми с нынешним жалованьем начальника лагеря, и говорят, что он даже имел серьезных покровителей в академическом совете. Одним словом – перспектив у ученого-физика было много и одна другой лучше.

Каким образом он впал в немилость – этого он никому не рассказывал. Просто не мог. Как не мог даже намекнуть, чем именно занимался все эти годы подведомственный институт и над какими разработками в его стенах ломали головы лучшие представители научно-технической элиты Союза. Ходили, конечно, слухи, что отозвалась давняя обида его бывшего коллеги, который в свое время, не без участия Стаса, с треском вылетел из НИИ, но позже стремительно поднялся по партийной лестнице. Но это были лишь слухи.

Однажды Стас просто пришел домой чернее грозовой тучи и поставил перед фактом свою семью – жену и малолетнего сына Арсения, что они отправляются в длительное путешествие по просторам братской Монголии. А спустя месяц он уже сменил комфортную квартиру в шумной напыщенной столице на скромную юрту геологического лагеря, торчащую где-то посреди безлюдных лесостепей, гор и потрепанных ветром холмов с чахлой растительностью…

Юрты с бытовым блоком поставили засветло. И еще оставалось много времени до завтрашнего рабочего дня, когда уже начнется серьезная плановая работа с полновесными круглосуточными сменами. А потому народ был всецело поглощен одним из немногочисленных и самых доступных здесь развлечений – распивал так называемые алтайские геологические коктейли («цэ-два-аш-пять-о-аш», разбавленный чем попало). К вечеру весь персонал уже предавался шаманским танцам в славянских вариациях и групповому ору песен под гитару.

Подобного рода увеселения бессменный начальник лагеря не любил, но и препятствовать их проведению не брался. Он хорошо знал, что ближе к концу третьей недели здесь на всех без исключения «приезжих» наваливается всепоглощающая вселенская тоска, вызванная монотонностью работы и негостеприимностью здешней природы. А так как в нынешней команде больше половины персонала уже отпахала в два-три раза больший срок, то людям подобная перезагрузка была просто необходима.

Это завтра, заступая в смены, они будут жалеть о сегодняшних излишествах и, пряча улыбку, вспоминать свои ночные хождения по юртам, а сейчас… Эхо развеселой какофонии смеха, визга и песен блуждало по безмолвным просторам, оповещая местную живность, что у них до конца сезона появились шумные беспокойные соседи.