Тропами теней - [81]

Весь воздух с шумом вышел из его горла через новое отверстие, пробитое метательным ножом Аммонита. Следом за воздухом оттуда хлынула и кровь мутанта. Тело существа, бывшего когда-то человеком, обмякло. Покойник упал мордой в песок. Предсмертная агония стихла, но что-то внутри трупа еще продолжало шевелиться. И спустя секунды наружу, разорвав плоть хозяина, вырвался такой же уродливый и мутировавший паразит. Неуклюжая тварь нагло и уверенно поползла к нам. Я не стал тянуть и разбрызгал ее плоть по песку одним прицельным выстрелом. Следующий залп успокоил тело бьющегося рядом безногого скакуна.

Убедившись, что все составные части атаковавшего нас наездника мертвы, мы метнулись назад к кромке бархана. Если звуки нашего боя были услышаны, то сейчас нас ожидал второй, уже более суровый раунд. Но, выглянув за край, мы с Аммонитом облегченно вздохнули. Стае охотников сейчас было не до нас. Окончательно добив волосатого осьминога, мутанты вместе со своими ездовыми ящерами принялись жадно пожирать теплое мясо жертвы.

– Фу, блин, – фыркнул я, наблюдая в оптику эту мерзкую картину, – на хрена жрать сырое мясо? Нельзя, что ли, его подрумянить в какой-нибудь плазменной аномалии? Вон хотя бы в том «горниле», что рядом с ними.

Я указал на сферическую выемку в бархане с гладкой блестящей поверхностью из расплавленного песка. А про себя отметил, что мне, собственно, глубоко плоскопараллельно, что и как жрут эти создания, лишь бы не меня и лишь бы не живьем.

– Нет, там температуры совсем не те, – все же ответил на мой вопрос напарник, – в плазменных аномалиях можно разве что вольфрамовый бульон варить.

– Ладно, валим отсюда. – Я съехал на заднице по склону бархана и уже намылился уходить.

– Погоди, а прикопать тела не желаешь? Или думаешь, они не станут нас догонять, когда найдут здесь своего товарища?

Аргумент Сеня привел железобетонный, и тут же трупы и следы крови были хорошенько засыпаны песком. Так мы немного выиграли время, но рано или поздно мутанты найдут эти холмики и, возможно, сообразят, что к чему. Тогда погони не избежать.

Мы уходили, придерживаясь известных лишь Аммониту ориентиров. Ветра здесь не было, поэтому цепочку наших следов я периодически заметал вручную при помощи импровизированного веника, смотанного из пучка носков и другого немногочисленного сменного белья. На всякий случай мы и крейсерскую скорость увеличили, так что через час легкой пробежки уже вышли к краю пустыни.

И это действительно был край, как черта, разделяющая землю и воду. Здесь резкий обрыв уводил вниз метров на десять. Причем песок по этому склону, ссыпаясь, полз вверх, против гравитации. Что было ниже, рассмотреть не удавалось – там плыл мутный белый поток дымки. Волнистая поверхность тумана стелилась сплошным ковром, достигая в поперечнике двух километров. И все это размеренно текло, словно самая настоящая река. На том берегу этой белой реки виднелся редкий кинжальный лес, а за ним, возвышаясь над остальными, зеленел огромный холм. И почему-то мне сразу показалось, что этот зеленый цвет обусловлен произрастанием на нем самой обычной земной травы.

Отсюда нельзя было рассмотреть, что было истинной причиной данного цветового феномена. Подавляющими красками здешнего мира были серые, грязно-желтые и коричневые, а потому эта возвышенность прыщом выделялась на монотонной поверхности земли. Необычный холм заинтересовал и моего напарника, он бегло осмотрел в бинокль аномалию, кивнул в ее сторону и сказал, что там, на вершине, еще что-то есть. И мы решили пройти через это место, выяснить, что к чему. Но буквально в следующие же секунды вопрос аномального цвета возвышенности нас перестал волновать.

Как только мы, преодолев легкие потоки антигравитации, спустились вниз и окунулись в белое облако реки, так сразу почувствовали холод. Мороз щипал, обволакивал тело, проникал под кожу. И самым противным было то, что он все время нарастал. Не прошло и тридцати секунд, как мы, резко повернув назад, выбежали обратно на склон. Цокот наших зубов, наверное, разлетался на многие километры вокруг. Нас трясло, и никакие «танцы с бубнами» и растирания не помогали. Оттаивали мы намного медленнее, чем заледенели.

Повторить попытку и опять окунуться в этот замораживающий поток никто из нас желанием не горел. И мы, забив на цветовой феномен противоположного берега, пошли искать переправу. Но сколько мы ни топали вдоль белесой реки тумана, она не кончалась. В конце концов перед нами выросла возвышенность, с вершины которой открывалась приличная панорама окрестностей. Отсюда стало видно, что поток дымки тек непрерывно, сворачивая в сторону центра Зоны, словно окольцовывал ее. Мы вернулись к месту старта и пошли вдоль потока в противоположном направлении. И тут, сколько хватал глаз, текла эта белая река, соответственно заворачивая в другую сторону.

В конце концов Аммонит остановился, и мы принялись кумекать, как организовать переправу. Я, конечно, ему в этом помог, отпустив в полет свою инженерную мысль. Идеи из меня перли неимоверным множеством в единицу времени и, конечно, по большей мере были идиотскими. Самыми «реальными», но от этого не менее дурацкими, из них были две – склепать из одежды дельтаплан или найти две соседние гравитационные аномалии, одна из которых разгонит твое тело в нужную сторону, а вторая при старте даст хороший антигравитационный поджопник. Я даже пытался «убить» реку тумана, выстрелив в нее несколько раз из своего оружия. Результат при этом, разумеется, был нулевым.