Тропами теней - [38]

– И что же это за такое вечное? Ну, я, конечно, чего-то там догадываюсь, но все же поделитесь, чему такому вечному вы служите?

– А разве это не очевидно? Я служу науке, стремлюсь познать устройство и законы Вселенной. Хочу эти знания передать потомкам, всему человечеству, чтобы и наша цивилизация когда-то смогла свободно плавать там, – Стас указал рукой на первые искорки на закатном небе, – среди звезд. Потому и занимаюсь исследованиями, но артефакты собираю совсем не для того, чтобы использовать их в качестве модулей своих устройств. Я хочу узнать суть, принцип их работы и повторить все это, используя наши пусть и отсталые технологии, используя наши земные ресурсы и материалы. Понимаете, ребятки, нет у меня желания деградировать вместе со всеми своими коллегами. И перемен я не боюсь, не боюсь меняться.

– Ясно с вами, Станислав Викторович, – Паша Ураган решил отпустить свою очередную шуточку, – хотите оставить свой след на целой вечности. Но мы-то, сталкеры, знаем, чтобы оставить на чем-то свой след, на это нужно хорошенько наступить кирзачом! Что скажете, Викторович, готовы наступить на вечность?..

– Пацаны, движение на шесть часов! – выкрикнул вдруг самый младший участник похода, Ванька Чур.

Народ вскочил с мест и метнулся к оружию, которое лежало неподалеку на спальных мешках. Заняв какие-никакие позиции, сталкеры вскинули стволы и стали ждать, пока из сумрака выплывали силуэты незваных гостей. Стас сменил очки и прищурился. По крутой горной тропке к ним спускалась вереница буддийских монахов в соответствующих одеждах. Каждый из них опирался на диковинный посох длиной чуть выше человеческого роста. Все эти ритуальные палки тихо позванивали при ходьбе своими колокольчиками. Судя по всему, монахи не собирались атаковать сталкеров и пришли сюда за своим, одним им известным делом.

– Кто это такие? – тихо спросил Пашка Ураган.

– Фанатики-суицидники… – ответил Петруха и тихо добавил: – Они не к нам, они к Зоне.

– Во больные дятлы, – прошептал Сашка Грач, – я тоже слышал о них. Кто-то из этих придурков самосожжением занимается, а эти олени в Зону прут завершать свой путь, ну, как все старые собаки в округе.

– Ты их с собаками не ровняй, – ответил Петруха, – собакам какое-то аномальное воздействие мозги компостирует, и дряхлые животные подчиняются своему обманутому инстинкту. А эти в полном здравии, в расцвете лет и по своей воле туда топают. Наверное, тоже в вечное верят, как и вы, Станислав Викторович.

– Ну, я немного в другое вечное верю. Наши понятия о вечности несколько разнятся… – промычал Стас, наблюдая, как цепочка монахов сходит с тропинки и топает к ним по террасе.

Сталкеры несколько напряглись и задергались, видя, как толпа фанатиков идет в их сторону. Но напряжение тут же сменилось шоком, сталкеры опустили оружие. У всех мужиков отвисли челюсти, когда монахи один за другим резко свернули в сторону грани преломления и, ловко съехав по склону, пересекли призрачную границу, из-за которой возврата нет. Так цепочкой они и продолжали идти, пока один за другим не начали растворяться без следа в чужой реальности. Ни кусков плоти, ни одежд, ни даже этих клоунских посохов не осталось на нашем плане бытия.

Последний в цепи идущих задержался дольше всех на террасе, он остановился и посмотрел вслед уходящим братьям так, словно передумал следовать за ними и так бездарно сводить счеты с жизнью. Вдруг этот монах обернулся и пристально глянул прямо на Стаса. У академика челюсть отвисла еще ниже. Это был тот самый монах из бара с татуировками на лице. Стас поднял руку и что-то хотел сказать, но слова почему-то застряли в горле. Так он с открытым ртом и простоял, глядя, как этот последний чудак спускается по склону и так же бесследно растворяется в аномальном небытии.

– Звездец, аж мурашки по коже… – вымолвил наконец Пашка. – Теперь мне всю ночь кошмары будут сниться.

– А я на всякий случай на этой тропке парочку растяжек поставлю. – Вторым ожил Сашка Грач.

– М-да, мистический идиотизм, – подвел черту Васька Чур, кинул свой «калаш» на спальник и сел доедать похлебку у костра.

Стемнело очень быстро. Небо было ясным, а потому ночь вышла потрясающе звездной. Абсолютную тишину со стороны шестой аномальной изредка нарушал свист ветра и тот загадочный подземный скрип из пещеры. Этой ночью Стас никак не мог заснуть, он смотрел на яркие болиды и все вспоминал лицо этого странного монаха. Почему он так на него смотрел, там, в харчевне, и здесь, на террасе? Зачем он так жестко лишил шанса на удовлетворение его воспаленное любопытство? Ведь точно не могла быть случайностью их вторая встреча здесь, на границе шестой аномальной. Что-то же эта встреча означала?..

И это странное событие было самым запоминающимся за все четыре монотонных рабочих дня, проведенных здесь. Рыбалка была хорошей и продлилась еще одни незапланированные сутки, но это того стоило. Улов был хорош, как никогда. Один из огромных сталкерских рюкзаков доверху набили хабаром. Стас отобрал для своих исследовательских потребностей лишь скромную кучку из всего этого добра.

Дальнейший план был прост. Самый опытный и надежный из всех сталкеров, Петр Васильевич, должен был пронести общаковый хабар тайными тропами через посты и периметр карантинной зоны для того, чтобы потом в укромном местечке окончательно разделить добро и завершить эту удачную ходку. Станислав Викторович же в сопровождении остальных членов отряда должен был явиться на северную заставу и там задекларировать скромную часть добытого аномального материала. После чего всем троим, якобы выжившим после нападения мародеров, внештатным сотрудникам Института внеземных культур выпишут щедрую премию в размере десяти процентов от рыночной стоимости артефактов. А все добытые артефакты под усиленной охраной будут транспортированы в охраняемое хранилище-бункер, находящееся под корпусом бывшего филиала.